— Газированную воду. Так вы писатель или нет?
— Нет, я не писатель. Попытаетесь угадать?
[Женщина:]
— Может, вы полицейский?
— Не-а. А что, я похож на полицейского?
[Женщина:]
— Не очень, но вы так рассматриваете людей, что вас вполне можно принять за тайного агента. Вы как будто выслеживаете кого-то.
— А может, я выслеживаю вас, Мэри. Вы совершали что-то такое предосудительное, о чем мне следовало бы знать?
[Женщина (смеясь):]
— Это интересный вопрос.
— О-о, вы меня заинтриговали. Расскажите.
[Женщина:]
— Я пошутила.
— А что вам терять, Мэри? Вы ведь меня не знаете. Я для вас всего лишь какой-то парень из бара. А может, я священник. Исповедуйтесь в своих грехах.
[Женщина:]
— Извините, но я ничего не буду рассказывать о себе. Имею на то право согласно пятой поправке к Конституции США. Извините.
— О-о, с вами становится скучновато. А может, вы станете откровеннее, если я первым исповедаюсь в своих грехах?
[Женщина:]
— Ну конечно.
— Я — серийный убийца. Я записываю свои мысли на псевдотелефон, чтобы сохранить их для последующих поколений. Знаете, чтобы мою деятельность когда-нибудь смогли изучать в ФБР.
[Женщина:]
— Сколько человек вы убили?
— Сотни, Мэри.
[Женщина:]
— Хм… Что-то по вам этого не скажешь. Вид у вас довольно безобидный.
— Именно поэтому я так эффективен в том, чем я занимаюсь. Я обманываю людей. Как, например, вас.
[Женщина:]
— То есть вы одурачиваете меня? Пытаетесь втереться ко мне в доверие?
— Совершенно верно.
[Женщина:]
— А вам не пришло в голову, что это я серийный убийца и что это я одурачиваю вас?
— Думаю, мне лучше быть поосторожнее. Расскажите мне, Мэри, что вы здесь делаете?
[Женщина (хихикая):]
— Такая симпатичная девушка, как я, в таком месте, как это?
— Да, именно это я и имею в виду.
[Женщина:]
— Ну… вы и в самом деле хотите это знать? У меня здесь было свидание. С абсолютно незнакомым мужчиной. Мои друзья захотели свести меня с одним мужчиной, и я встретилась с ним здесь. Вообще-то я работаю в этом баре, а потому мне показалось, что это подходящее место. Мы с ним выпили, и он ушел.
— Что-то пошло не так?
[Женщина:]
— Нет, все было прекрасно. Он вел себя прилично, это славный парень.
— Вы говорите это так, как будто вы разочарованы, Мэри.
[Женщина:]
— Наверное, немного. Хотя я вроде бы должна искать именно славного парня, не правда ли? По крайней мере, мне все так говорят.
— А вы ищете совсем не такого?
[Женщина:]
— Ну конечно же я хочу, чтобы он был славным парнем. Однако для меня очень важно, чтобы мужчина был… хм, не нахожу более подходящего слова, чем «интересный». И он должен быть не слишком примитивным. Ну, вы понимаете: немного темного, немного остроты.
— Вы ищете эдакого «плохого мальчика»?
[Женщина:]
— Я бы не сказала, что такого уж плохого.
— Но не такого безобидного парня, как я.
[Женщина:]
— Вы, может, и безобидный, но при этом интересный.
— А, ну да. Ну и что же во мне такого интересного?
[Женщина:]
— Давайте просто… оставим эту тему.
— Но мне очень любопытно. Почему вы считаете меня интересным? Поймите, я вовсе не цепляюсь к вам. Нет, не цепляюсь. Давайте договоримся, что не будет никакого флирта. Но, признаюсь, мне хотелось бы это услышать.
[Редакторское примечание: пауза длительностью двадцать семь секунд.]
— Значит, вы собираетесь оставить меня в подвешенном состоянии, да? Вы собираетесь уйти, так и не…
[Женщина:]
— Я просто… Мне просто завтра рано вставать. Но общаться с вами мне было очень приятно, Грэм. Удачи вам как писателю… или как серийному убийце.
— Мэри, Мэри, а вы и в самом деле крошка, упрямая немножко.
[Редакторское примечание: пауза длительностью одиннадцать секунд.]
[Женщина:]
— Ну ладно, так и быть. Вы действительно хотите знать, что я нахожу в вас интересного?
— Да, очень хочу.
[Женщина:]
— Вам это не понравится.
— Ничего, я сейчас морально подготовлюсь к чему угодно.
[Женщина:]
— Ну… Думаю, это что-то в ваших глазах. Вы как будто жаждете чего-то такого, чего у вас нет. Вы, похоже… Ну да, вы, похоже, чем-то встревожены. Надеюсь, что я ошибаюсь… Мне уже и в самом деле нужно идти. Было приятно познакомиться с вами, Грэм.
[Редакторское примечание: пауза длительностью сорок одна секунда.]
— Мэри, Мэри. Мэри, Мэри. Боже мой!
51
«Все хорошо… Все хорошо».
Букс снова и снова произносит эти слова мне на ухо таким успокаивающим тоном, каким обычно говорят с ребенком. Я выхожу — молча и пошатываясь — из офиса судебно-медицинского эксперта округа Кук. Букс крепко держит меня за предплечье и тем самым помогает мне сохранять вертикальное положение. Когда мы доходим до нашего автомобиля, я вдруг бросаюсь мимо него к кустам и начинаю блевать. У меня очень сильные, возникающие где-то в глубине горла позывы к рвоте, и я, упершись руками в колени, снова и снова наклоняюсь и извергаю из себя блевотину.
Когда рвота прекращается, Букс дает мне несколько салфеток, и я вытираю губы. Затем он помогает мне дойти до автомобиля и усесться на заднее сиденье.
— Я… прошу прощения. — Это единственные слова, которые я выдавливаю из себя на обратном пути в отель.
Букс, Денни и Софи дружно заверяют меня, что это пустяки.
Но я знаю, что это никакие не пустяки. Все изменилось. Я изменилась. Я ведь, можно сказать, увидела вблизи то, что он сделал. Я увидела то, что он сделал с Мартой.
Букс идет вслед за мной в мой гостиничный номер и, не произнося ни слова, заходит туда. Он укладывает меня на кровать и садится на ее край возле меня, положив на нее одну ногу. Его ладонь лежит на моей руке.
— Хочешь чего-нибудь? — спрашивает он. — Может, воды?
Я ничего не отвечаю. Я таращусь на яркие обои и издаю тихий стон.
— Ну давай, скажи это, — шепчу я. Мой голос дребезжит из-за того, что во рту у меня полно мокроты.
— Я не собираюсь этого говорить. — Он идет к раковине и, наполнив стакан водой, ставит его на прикроватный столик возле меня. — По крайней мере до завтра.
«Вот почему нельзя допускать к расследованию человека, который лично в нем заинтересован».
Он предупреждал меня. И он был прав.
— Тебе бы лучше залезть под одеяло, Эмми. Ты вся дрожишь.
— Я дрожу не потому, что мне холодно.
— Я знаю, знаю.
Его ладонь гладит мою руку — гладит почти нежно, почти так, как мужчина гладит руку любимой женщины. Когда-то давным-давно он много раз гладил меня подобным образом, но только чуть медленнее и чуть сексуальнее.
— Все хорошо, — повторяет он еще раз. — Думай о том, что все хорошо.
Я закрываю глаза в знак признательности. Мои мысли переключаются на то, что сообщила нам Олимпия Джейнус. На нашем расследовании, можно сказать, поставили штамп «УТВЕРЖДАЮ».
— То, что сказала там Лия, — это правда, Эмми. Работу, которую ты выполнила ради того, чтобы раскрыть эти преступления, вполне можно назвать блестящей. Ты проделала всю ее сама. Ты боролась с течением, плыла против него. Да нет, ты боролась с целым водопадом. Даже я сомневался в твоей правоте. А ты была абсолютно права. И вот теперь мы можем задействовать все наши ресурсы, чтобы поймать этого типа. Мы обязательно его поймаем, Эм.
Я привстаю и сажусь на кровати, чувствуя при этом легкую тошноту и головокружение.