— Ну же, советник, где твоё воображение? Ну ладно, не можешь придумать — сейчас будет тебе реальность!
С громким топотом он скрылся в коридоре, обещая нечто незабываемое — однозначно. Уна побежала за Ллареном, но, как оказалось, не для того, чтобы помешать погромам, а присоединиться к ним. Они ворвались в гостиную с громким заразительным смехом, сразив Ратиса наповал.
Уна переоделась в бриджи и жилетку без рукавов, обмоталась поперёк груди гардиной с пышными кисточками, а грязные отметины на щеках обвела мелом. Из уложенных в простой хвост волос торчало перо. В перепачканных красной краской руках уже был не колун, а короткий лук; за спиной висел колчан с настоящими стрелами.
Лларен снова щеголял голым торсом, раскрашенным, как и лицо, витиеватыми красными линиями — неровными, подтекающими. За ушами торчали сахарные трубочки — Ратис лишь надеялся, что без ореховой пасты, иначе не избежать казуса.
— Посторонитесь, явился бич смертных! — провозгласил Лларен, вваливаясь в гостиную и усаживаясь прямо на стол.
— Что ты такое? — давясь смехом, уточнил Кериан.
— Ты, жалкий червь, не признаёшь дремору? На, пощупай — настоящий! — с этими словами Лларен сунул руку — точнее, подмышку — Кериану под нос, отчего тот отшатнулся. — Ну же, щупай бицепс, лорд дремора тебе велит, смертный! — Зная, что сопротивление бесполезно, Кериан тыкнул в предплечье указательным пальцем, брезгливо минуя краску. — Всё, я реальный, ты со мной встретился, а теперь — воспевай, гребаный ты трубадур, или я метну в тебя огненный шар!
Он схватил с блюда яблоко покраснее и перекатил на ладони, до смешного сурово сдвинув брови. Ратис даже расстроился, что до сих пор не придумал и себе образ, не мог настолько беспечно влиться в роль. Всё-таки по Лларену плакала сцена. Однако и Уна быстро растеряла энтузиазм, когда предстала перед начальником, стушевалась. Вместе робеть было проще.
— Уна, а ты кто?
Она с виноватым видом приподняла лук.
— Охотник… вот.
— Ха-ха! Это Оленёнок — валенвудская охотница! — встрял Лларен и по-королевски махнул рукой. — Ну-ка, стрельни в тот скайримский гобелен с мерзкими пёсиками — он мне всё равно никогда не нравился.
Уна икнула от ужаса и пошарила взглядом, что можно попортить, а потом самостоятельно привести в порядок. Ратис занервничал, когда она посмотрела на него, да и Кериан вновь почувствовал необходимость контроля.
— Так, во-первых, это медведи, а во-вторых, я попросил только позировать.
— Ах ты бюрократ плешивый, славь хаос! — с этими словами Лларен спрыгнул со стола, оставив отпечатки ладоней, схватился за меч и зашипел как заправский каджит — наверное, так он представлял себе воинственных дремор. — А ты, смерд, — он обратился к Ратису, — защищай своего господина!
Острие меча двигалось нарочно медленно, так что тот легко парировал. Воображения Лларена, к счастью, хватило на всех, и Ратис охотно подыграл: ударил себя кулаком по груди и поклялся изгнать даэдрово отродье обратно в Обливион.
— Говори громче и пафоснее, — поправил Кериан, который в это время неторопливо записывал; Лларен от изумления притормозил.
— Эй, даже дреморы так не разговаривают.
— В театре нужно переигрывать, чтобы донести до зрителя эмоции.
— Если они болваны, то зачем пошли туда?
— У тебя идеализированное представление о театре, Лларен, — усмехнулся Ратис и нанёс ещё один лёгкий удар, чуть ли не бровями указывая, куда поведёт катану дальше. — Во имя Морровинда!.. кто бы им ни правил в этом художественном произведении…
Лларен скакал блохой, выныривая под боком и гогоча, что ни сколько не походило на бой, и Ратис, подустав от кривляний, решил немного проучить его. Кериан сидел над листом с озадаченным видом, уже не обращая на них внимания. Когда раскрашенная физиономия возникла в поле зрения, Ратис сделал быстрый разворот и взмах; сталь просвистела над головой Лларена, оборвав смех. Верхушка сахарной трубочки упала Ратису на ладонь.
— Охуеть! В смысле, кто тебе позволил есть дремору, смерд?!
Парировать пришлось не в шутку, а приложив силу. К тому же Ратис был занят, пока хрустел трубочкой. Подобное пренебрежение безопасностью показалось бы матушке вопиющим — сражались они не на тренировочных мечах, — но Ратис полагался на опыт, да и выпил всего пару глотков вина. К тому же Лларен не глупил и не лез на рожон, продолжая наносить предсказуемые удары. Только это было жутко скучно и не походило на реалистичный бой, как ни крути. Ратис испробовал все экзотические приёмы, объяснил Лларену, что от него требуется, лишь бы вновь занялась творческая искра. Он и сам понимал, что детали да теория порой убивали весь интерес, но без них никуда в фехтовании.
Они так увлеклись, что срубили край стола, словно кусочек сыра — точнее, Лларен, не ожидавший от соперника уворота, — и с опаской искоса взглянули на Кериана, который придержал свой край и с деловым видом поправил съехавшие страницы. Едва Ратис открыл рот для извинений, как ему в голову прилетело красное яблоко.
— Огненным шаром по роже! Дремора победил! — ликовал Лларен.
— А как же устойчивость данмеров к огню? — парировал Ратис, потирая лоб. — Да и что это за сюжет такой?
Наконец найдя себе удобную цель, Уна выстрелила из лука и попала в отвалившийся край стола — ровно между Ллареном и Ратисом. Те быстро пожали руки на том, что стрела будет подейственнее огненного шара, и никакой устойчивости к ней нет. Выпучив глаза, Кериан быстро принялся записывать. Как оказалось позже, если бы Уна промазала, то попала бы серджо советнику в колено или ёще куда, пострашнее — вот так угроза жизни вновь вдохновила его на писанину.
— Эх, жаль, что не в гобелен с собачками, — сокрушался Лларен, — хотя… ночь ещё юна!
Он с гордостью приобнял Уну за плечи, стараясь не пачкать, предложил ей оставшуюся трубочку, пожал плечами после отказа и зажевал второй «рог» сам. Из любопытства Ратис тыкнул в странную краску пальцем и принюхался, но лизнуть побрезговал — это была обычная патока; кажется, ягодная.
Так Лларен на день стал «сладким дреморой», а Кериан больше не писал с натуры и вообще завязал с батальными сценами. Как бы ни было приятно мусолить матчасть, на сцене усилия едва проглядывались, да и финансирование на такое действо пришлось бы разве что из своего кармана выделить и приглашать Ратиса с Ллареном исполнять роли лично: никто бы не повторил этот дивный трюк с отрезанием рогов.
Впрочем, ходили слухи об одной экспериментальной пьесе в другом театре, где невероятно харизматичный данмер так живо изобразил дремору, что некоторые зрители после представления побежали к Дозорным Стендарра, посчитав его настоящим. Однако как там было на самом деле — история умалчивает.