Частенько я встречался с кем-то в столовой. Тогда я пытался растопить лёд, установить какие-то отношения, но все мои попытки раз за разом проваливались. Я дважды разговаривал со Стейси Керрин и мне удалось прочесть между строк сказанного и не сказанного ею, что моего предшественника в отделе очень любили. Он поддерживал дружбу со многими программистами за пределами офиса. Она вспоминала его ласково, как друга.
Я же оставался гражданином второго сорта.
Я хотел быть выше этих людей, должен был быть выше, ведь все они — гики и ботаники, среди них я чувствовал себя неуютно, мне было даже немного страшно. В реальном мире они — неудачники, но здесь, в комфортной для себя обстановке изгоем был я.
Перерывы я предпочитал проводить за столом, в одиночестве.
В пятницу Стюарт дал мне задание откорректировать грамматику в старом руководстве по стандартизации и я почти час искал бумагу для принтера. Закончить я должен был до полудня, но нужно было дождаться, пока всё распечатается, так что на обед я опоздал.
К 12:30 я допечатал документы, положил их на стол Стюарта и вышел.
Две «БМВ», которые утром затёрли мой «Бьюик» уехали, поэтому в машину я попал без проблем. Бензина в баке почти не осталось, поэтому пришлось искать заправку. Я решил поискать в городе что-нибудь вроде «Шелл» или «Тексако».
Через 10 минут я понял, что заблудился.
Я раньше никогда толком не бывал в Ирвайне. Я частенько проезжал мимо него в сторону Сан-Диего, сворачивал в сторону побережья, но в сам город я не заезжал. Куда ехать я не знал, я направился на юг по Эмери и удивился тому, какое всё вокруг одинаковое. Несколько километров мне по пути не попадалось ни одного магазина, ни единой заправки, ничего похожего. Мимо меня проплывали длинные ряды одинаковых многоэтажных зданий и бесконечная стена из бурого кирпича. Я проехал четыре светофора и остановился у пятого. Названия улиц были мне незнакомы, я петлял то вправо, то влево в поисках заправки или магазина, где я мог бы спросить, где её искать, но вокруг были лишь стены. Было похоже, будто я оказался в каком-то фантастическом лабиринте, я начал беспокоиться, бак почти опустел, но какая-то часть меня восхищалась происходящим. Я никогда такого прежде не видел. Ирвайн оказался чётко спланированным городом, где все организации находились в одном месте, жилые дома в другом, фермерские хозяйства в третьем, а заправки и магазины, видимо, в четвёртом. Мне это почему-то нравилось, и хоть я и переживал из-за почти пустого бака, мне было здесь уютно. Единообразие улиц и зданий восхищало меня, казалось чем-то восхитительным.
Наконец, я нашёл заправку «Арко», спрятавшуюся в неприметном здании из того же бурого кирпича. Я заправился и узнал у кассира, как вернуться обратно на Эмери. Оказалось, что уехал я не так уж и далеко, я поблагодарил кассира и уехал.
На работу я вернулся в приподнятом настроении.
Я пообещал себе, что обязательно исследую город получше.
Шли дни.
Я занимался жутко скучной работой, к тому же совершенно бесполезной. Насколько я смог выяснить, «Автоматический интерфейс» отлично справился бы и без меня. Компания могла бы полностью упразднить мою должность и никто бы этого не заметил.
Как-то за ужином я сказал об этом Джейн, она ответила, что если посудить, то практически любая работа бесполезна.
— Как насчёт компаний, которые производят дезодорант для ног или магниты в форме бутербродов или печенья? Это никому не надо. Работа этих людей бесполезна.
— Ну, их же покупают. Людям это нужно.
— Людям и компьютеры нужны.
— Но я даже не компьютерами занимаюсь. Я не занимаюсь дизайном, производством, маркетингом…
— В любой организации есть люди вроде тебя.
— Лучше от этого не становится.
Она посмотрела на меня.
— Ну и чем ты хочешь заниматься? Голодных детей в Африке кормить? Не думаю, что тебе это подойдёт.
— Я не об этом…
— Так о чём тогда?
Я сменил тему. Мне было трудно проговорить собственные мысли. Я чувствовал себя бесполезным, бессмысленным, испытывал чувство вины за то, что получал зарплату за то, что фактически ничего не делал. Я не мог объяснить это странное ощущение даже Джейн и чувствовал себя от этого неуютно.
Несмотря на то, что работу свою я не любил, я недостаточно её ненавидел, чтобы уволиться. Для себя я решил, что это временные издержки, пока я не найду работу по вкусу. Я убедил себя, что это промежуточная станция между учебой и нормальной работой.
Только я не имел никакого представления о том, какой должна быть эта «нормальная» работа.