Невидимое (Invisible)

И взбудоражен видом тех солдат,
Прогнавших всех мирян от поля боя;
И рад я видеть тех, бегущих
От марширующих дружин;
И мое сердце бьется птицей,
Когда я вижу замки под осадой;
Их валы крошатся песком и тленом;
Войска столпилися на краю рва.
И замерло все
В предвкушении великой битвы.

И также, полон наслажденья,
Я вижу, как барон ведет войска,
На лошади своей, в оружье и без страха,
Тем силу придавая всем солдатам —
Вот мужество и честь.
И только битва началася, каждый
Готов быть должен
Следовать приказу;
Мужчина может стать мужчиной
Лишь в битве, получив удар
И тут же отвечая.

И в самой гуще боя мы увидим
Мечи, булавы и щиты, и разукрашенные шлемы
Разбиты и расколоты,
И верные солдаты, бьющие налево и направо,
И лошади, несущие убитых,
Бредут бесцельно по полю.
Как только начинается сражение,
Пусть каждая душа лишь думает о том,
Чтобы убить другую душу — уж лучше мертвым быть,
Чем быть живым и побежденным.

Я вам скажу, что ни еда, ни питие, ни сон
Не дали мне такого наслажденья, как слышать крик
«Вперед!» со всех сторон, и слышать
Крики «Все на помощь!», и видеть
Сильного и слабого, упавших вместе
На траву и далее — в канаву, видеть
Трупы, все в следах от стрел, мечей и копей.

Бароны, лучше прокутите
Все ваши замки и селенья,
Но только не проигрывайте войны.

Вечером я запустил конверт с письмом и переводом под дверь офиса Борна на факультете Международных Отношений. Я надеялся на быстрый ответ, но прошло несколько дней, пока он не объявился, и его молчание в это время постоянно мучило меня мыслью, что журнальный проект был лишь минутной прихотью, уже себя изжившей — или, хуже того, его обидело стихотворение, как бы намекая сравнением с Бертраном де Борном на его милитаристские взгляды. В конце концов, мои волнения были напрасны. Когда мой телефон зазвонил в пятницу, он извинился за свое молчание, объясняя свое отсутствие поездкой в Кэмбридж, где он читал лекцию в среду, и он появился в своем офисе лишь двадцать минут тому назад.

Вы абсолютно правы, продолжил он, и я был совершенно глуп, что проигнорировал деньги, когда мы говорили. Как Вы сможете предоставить мне проект, если Вы не знаете его бюджета? Вы должно быть думаете, что я глупец.

Ничуть. Я — тот человек, который должен винить себя в своей глупости, поскольку не спросил Вас. Но мне было трудно разобраться, насколько серьезны были Вы тогда, и я не хотел давить на Вас.

Я был абсолютно серьезен тогда, мистер Уокер. Признаюсь, я люблю пошутить, но только о малых, незначительных вещах. Я никогда не стал бы шутить по Вашему поводу.

Рад услышать это.

Ну что ж, отвечая про деньги… Я надеюсь, у нас все получится, конечно, но, пускаясь в подобный проект, здесь присутствует огромный процент риска, и, честно говоря, я должен быть готов потерять всю мою инвестицию. Что ведет к вопросу: Сколько я могу позволить себе потерять? Сколько из моего наследства я могу выбросить на ветер, не создавая проблем для моего будущего? Я думал об этом, начиная с понедельника, и мой ответ будет — двадцать пять тысяч долларов. Это мой предел. Журнал будет выходить четыре раза в год и будет стоить пять тысяч на один номер, плюс дополнительно пять тысяч Вам на годовое жалованье. Если мы не прогорим в конце года, я продолжу выпуск и на следующий год. Если мы заработаем деньги, я положу прибыль в журнал, чтобы покрыть будущие расходы. Если мы потеряем деньги, тогда выпуск журнала на следующий год будет весьма проблематичным. Предположим, мы потеряем десять тысяч за первый год. Тогда я дам пятнадцать тысяч и ничего более. Понимаете принципы работы? Двадцать пять тысяч долларов я могу прокутить, но не потрачу ни одного доллара больше, чем эта сумма. Что Вы думаете? Честное предложение или нет?

Очень честное и очень щедрое. За пять тысяч долларов на номер мы сможем выдать такой первоклассный журнал, каким можно будет и гордиться.

Я могу бросить все деньги в Ваши объятия завтра, хотя, конечно, это не совсем то, что нужно Вам сейчас? Марго очень беспокоится о Вашем будущем, и если Вы сможете раскрутить этот журнал, тогда Ваше будущее будет в полном порядке. У Вас будет приличная работа с приличной зарплатой, и в нерабочее время Вы сможете писать любые стихи по желанию, пространные эпические поэмы о тайнах человеческого сердца, короткую лирику о ромашках и лютиках, неистово восставать против жестокости и несправедливости. До тех пор, пока Вы не угодили в тюрьму или не свели счеты с жизнью, но мы не будем, конечно, надеяться на такой исход.