Сегодня за завтраком он разговаривал об этом с нами — Зан и со мной. Он очень расстроен и разочарован. Говорит, что эти годы потратил на «Мейл» миллионы рандов, но никто этого не помнит и не желает замечать. Но он прежде всего бизнесмен и всегда им был, а от убытков, которые приносит «Мейл», нельзя просто отмахнуться. Когда десять лет назад премьер-министром страны стал Бота, обещавший перемены, Нелс был полон оптимизма. Но сейчас он не сомневается, что через пару лет страну охватит пожар беспорядков, и он ничего не может с этим поделать. Полиция все больше прибегает к насилию, черные ни в чем ей не уступают. Взрывы бомб, самосуды, при которых на человека надевают автомобильную покрышку и поджигают, восстания школьников, зулусы и Объединенный демократический фронт, уничтожающие друг друга, убийство его брата. Спираль насилия, которого он так хотел избежать, начала раскручиваться и не может не закончиться всеобщим кровопролитием. Пора уносить ноги.
Он обращался в основном к Зан, и она его внимательно слушала, хотя было видно, что он ее не убедил. В какой-то момент мне даже стало жалко его. Но он заслужил ту волну критики, которая на него обрушилась. Он прав — с введением чрезвычайного положения и всеми беспорядками все выглядит хуже некуда, но именно сейчас его стране как никогда нужны люди, подобные ему.
И еще эта любовница! Я знаю, что у меня нет никаких улик, но я знаю, что она существует! Я это просто знаю. Это все объясняет.
После завтрака Нелс и Зан решили совершить продолжительную пешую прогулку в горы. Я наблюдала, как они уходят — две высокие решительные фигуры по колено в тумане, стелющемся по земле среди золотых кустов виноградника. На росе, блестевшей на лугу, остались их следы. Сейчас уже три часа, а их все еще нет. Я даже немного ревную его к Зан — это я должна была поддержать мужа в трудный час.
Нелс объявил, что на следующей неделе уезжает в Дурбан, а потом в Филадельфию, где будет заниматься сделкой с «Гералд». Если честно, я рада, что он уезжает. Сегодня вместе с четой Пеллингсов придет какой-то банкир. Свой долг радушной хозяйки я выполню.
3 июля
Вчера на ужин приезжали Пеллингсы и банкир Нелса. Зан тоже была и вела себя просто отлично: со своим загаром и бусинками в волосах она выглядит потрясающе. Грэм Пеллингс был явно впечатлен. Я играла роль радушной хозяйки.
Вообще-то я умею принимать гостей, особенно если их не очень много. Нелс любит приглашать знакомых, и у нас часто собираются разные интересные люди, с большинством из которых мы очень дружны. В 1970-е годы, когда мы только поженились, то нередко приглашали ведущих радикалов, причем как белых, так и черных, но сейчас они все или за решеткой, или им запрещено общаться с другими, или они просто стали слишком подозрительными. Потом преподаватели Стелленбошского университета, довольно интересные люди, но сплетники необычайные! Мне особенно нравится профессор журналистики по имени Дэниел Хавенга. Он очень смешной на вид: хотя ему всего около сорока пяти лет, но волосы рано поседели, и на голове у него их целая шапка. Лицо маленькое, круглое, с бородой, глазки карие, хитрые, а уши торчат под прямым углом. Он называет Стелленбош «городом жуликов», и если хотя бы половина из того, что он рассказывает за столом, правда, то это название вполне заслужено. Хотя никто из них никогда не говорил нам, что поддерживает апартеид, думаю, что некоторые из них, включая Дэниела, являются членами «Брудербонда».[14]
Я однажды спросила Нелса, является ли он «братом», и он заверил меня, что нет. Я ему верю, хотя смысл тайного общества как раз и состоит в том, чтобы не признаваться в его членстве. Я помню, в каком шоке была моя подруга Нэнси в двенадцать лет, когда узнала, что ее отец масон. Насколько я понимаю, все идеи апартеида исходят от «Брудербонда», поэтому вряд ли Нелс с ними связан. Но не сомневаюсь, что заполучить его в члены им бы очень хотелось.
За ужином разговор зашел о том, как важна пресса даже в наши дни драконовских ограничений на то, о чем можно писать, и Нелс доверительно сообщил, что, может быть, вынужден будет продать южноафриканские газеты. Он проделал это очень тонко — Грэм явно заинтересовался. После ужина они уединились, чтобы поговорить с глазу на глаз. Нелс считает, что Грэм может заглотить наживку. Он стал бы хорошим владельцем, а с его золотыми приисками денег у него достаточно. Может, он купит и «Мейл»?
А банкир был черным! Господи Боже, представляете? Надеюсь, нам удалось сделать так, чтобы он чувствовал себя нормально. Беднягу зовут Бентон, и он занимается подготовкой бумаг, связанных с южноафриканскими газетами Нелса. Его поселили в «смешанной» гостинице в Кейптауне, но Нелс выделил ему машину с водителем, чтобы он мог ездить, куда захочет. На практике это означает в офис и обратно.
Я была так рада поболтать с другим американцем, особенно накануне Дня независимости! Он кажется очень приятным, гораздо более начитанным по сравнению с другими инвестиционными банкирами, которых я знаю, и очень неглупым. Он читал все произведения латиноамериканской литературы, которые мне нравятся. Сказал, что последняя книга Изабель Альенде[15] была очень неплохой и что он только что прочитал Надин Гордимер.[16]
Живет он в Гринвич-Виллидже, но из-за СПИДа этот район Нью-Йорка теперь больше похож на город-призрак. Хоть этой проблемы у Южной Африки нет.
Мне жаль этого беднягу, вынужденного работать в День независимости. Может, я испеку ему шоколадного печенья и оставлю в коробке в гостинице. Но где достать шоколадную стружку? У меня еще есть остатки «Толл хаус», но их производит «Нестле», а я снова начала бойкотировать эту компанию. Я недавно прочитала, что они по-прежнему навязывают детскую питательную смесь африканским матерям, которые вполне могут кормить младенцев грудью. После шума, поднятого несколько лет назад, я думала, что они от этого отказались. Ладно, придется сделать стружку вручную. Может, мне поможет Зан, совсем как раньше, когда она была маленькой.
4 июля
День независимости. Как бы мне сейчас хотелось оказаться в Америке, причем без Нелса. Я отвезла печенье Бентону в гостиницу. Надеюсь, ему понравится.
Зан объявила, что сегодня на пару дней возвращается в Йоханнесбург. Я думаю, что это связано с окончанием кампании против призыва в армию, но она не вдавалась в подробности. А сама я не спрашивала. Я спросила ее о движении «Черная лента». Она сдержанно ответила, что это движение белых женщин против апартеида. Мне кажется, она мне не доверяет по вполне понятным причинам.
В субботу около стадиона регби «Эллис-парк» прогремел взрыв. В это время на самом стадионе проходила игра, и газеты удивлялись, что погибло всего два человека. Это еще раз подтверждает правоту Нелса — страна катится в пропасть. Но я уверена, что мы не должны бежать.
5 июля
Я только что вернулась с ужина с Бентоном Дэвисом. Он послал мне замечательную записку, в которой благодарил за печенье, которое мы испекли с Зан, и предложил встретиться. Бентон не хотел покидать гостиницу, поэтому мы устроились там же, в ее ресторане. Нелс уехал в Дурбан, где пытается решить, что делать с «Дурбан эйдж». Надеюсь, он поехал один, хотя откуда мне знать.
Неудивительно, что Бентон ненавидит эту страну. Он говорит, что самое противное — это не идиотские правила, дискриминирующие черных, раздельные туалеты и прочее. Они омерзительны, но чего-то подобного он ожидал. Самым неприятным является то, как белые смотрят на него — высокого чернокожего, одетого в дорогой костюм. Он говорит, что их реакция бывает самой разной: у них на лицах написан страх, ненависть, шок и даже презрение. Единственная реакция, с которой он может смириться, это изумление. Она дорогого стоит!