Если, конечно, раньше это не сделает его невестка со своим проклятым Алексом.
Этого Эдвин допустить не мог. Он считал, что за последние годы стал для компании незаменимым. Корнелиус не мог оставаться главой «Зейл ньюс» вечно — хотя из него по-прежнему била энергия, ему было уже семьдесят два года. Тодд самоустранился, когда решил стать учителем, а в своем нынешнем состоянии тем более не представлял опасности. Через несколько лет «Зейл ньюс» полностью перейдет под контроль Эдвина.
Если опять-таки Корнелиус не успеет разорить холдинг этой авантюрой.
Зазвонил телефон. Это был Джефф Халл — его прикормленный журналист.
— Как вчера вел себя начальник полиции? — поинтересовался Халл.
— Очень вежливо и подчеркнуто уважительно, — ответил Эдвин. — Было видно, что его подручную так и подмывало задать пару вопросов, но он ей не позволил.
— А что я говорил? Больше всего на свете полицейский боится скандала, связанного с педофилией.
Эдвин улыбнулся:
— Ты был прав. Завтра я переведу на твой счет премию.
— Мне кажется, тебе захочется увеличить ее размер.
— Почему?
— У меня есть для тебя еще кое-что, Эдвин. — Голос Халла дрожал от нетерпения. — Находясь в Норфолке, я решил покопаться еще кое в чем, порасспросил персонал и узнал, что у твоего брата есть маленький секрет.
— Продолжай.
— Некая молодая и очень красивая американка по имени Донна провела несколько дней возле больницы. Она пробиралась в плату Тодда, когда уезжала его жена. Она назвалась коллегой, но у медсестер большие сомнения, что их связывали чисто деловые отношения, особенно после того, как Ким ее застала и та улетучилась. Больше они ее не видели. Я навел справки в школе Тодда в Нью-Гемпшире. Некая мисс Донна Снайдер работает там учителем, преподает искусство.
— Это действительно интересно!
— Я знал, что тебе понравится. Не знаю, как ты сможешь использовать эту информацию, но не сомневаюсь, что найдешь способ. И можешь рассчитывать на мое благоразумие.
— Отличная работа, Джефф.
— Никаких проблем. Но не забудь увеличить премию, ладно?
— Обязательно, — пообещал Эдвин. — Так держать!
Он повесил трубку и обдумал эту новость. Появился неплохой рычаг воздействия. Вопрос только в том, как эффективнее его применить. Размышлял он недолго. Вызвав в кабинет пару помощников, Эдвин усадил их за работу с цифрами, чтобы подогнать прогнозы под нужные, после покинул офис и взял такси.
Он нашел Ким там, где и рассчитывал, — у постели Тодда. Его перевезли в шикарную частную больницу, и теперь он лежал в отдельной палате с телевизором, креслами, цветами и красивыми занавесками, хотя разные трубки и оборудование показались Эдвину такими же, как и в больнице Норфолка. Тодд спал. Ким сидела возле него, глядя в пустоту покрасневшими глазами.
Услышав, как вошел Эдвин, она подняла глаза и выдавила из себя подобие вежливой улыбки.
— Как он? — спросил Эдвин.
— Получше, — едва слышно отозвалась Ким. — Понимает гораздо лучше. Но очень много спит.
— Это хорошо. Мы можем поговорить?
Ким показала на кресло.
— Нет, не здесь.
— Он спит, — сказала Ким.
— Думаю, что нам лучше поговорить в другом месте.
Ким пожала плечами и вышла с ним из палаты. Они устроились в небольшом зале ожидания в конце коридора.
— Я знаю о Донне Снайдер, — сообщил Эдвин.
Ким покачала головой, скорее покорно, чем со злостью:
— Меня это не удивляет.
— Насколько я понимаю, Алекс Кальдер сейчас в Южной Африке, копается в обстоятельствах смерти Марты.
— И?..
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему?
— Сейчас «Зейл ньюс» находится в очень щекотливом положении. Кальдер может все осложнить еще больше. Чтобы все сорвать, многого не потребуется.
В глазах Ким вспыхнул злой огонек.
— А почему ты так боишься, что он узнает?
— Мне нечего скрывать, — заявил Эдвин. — Но время сейчас самое неподходящее. Мне кажется, тебе надо позвонить ему и попросить вернуться в Англию.
— Я этого не сделаю. Кто-то едва не убил Тодда, кто-то превратил сестру Алекса в калеку. Ответ на вопрос, кто именно, можно найти только в Южной Африке.
— А полиция знает насчет Донны Снайдер?
— Вряд ли. А почему это должно их интересовать?
— Полагаю, по многим причинам. Видишь ли, нам задавали очень много вопросов о тебе и о том, сколько ты унаследуешь в случае смерти Тодда.
— Меня тоже об этом спрашивали, — отозвалась Ким. — Но это обычные вопросы. Вряд они действительно подозревали меня.
— Тогда — нет, — сказал Эдвин. — Поскольку не знали, что Тодд тебе изменял.
— Это ничего не меняет! — с презрением воскликнула Ким.
— Как сказать! — не унимался Эдвин. И вдруг его осенило: — А как насчет тебя и Алекса Кальдера?
— Что насчет нас? — переспросила Ким, невольно покрываясь густой краской.
Эдвин улыбнулся:
— Вот-вот. В то время как муж лежит в больнице…
— Между мной и Алексом ничего нет! — заявила Ким, повышая голос.
— Я только прошу тебя связаться с Алексом и попросить его вернуться.
— Убирайся! — велела Ким.
— Это самый простой выход. Ни у кого не будет неприятностей, и все будут довольны.
— Я сказала — убирайся! — Ким почти кричала. — Вон отсюда! Я возвращаюсь к Тодду.
Она повернулась и пошла по коридору, оставив деверя одного.
— Даю тебе один день на размышление, — крикнул Эдвин ей вслед. — Всего один день!
Ким вошла в палату, хлопнув за собой дверью.
22
Кальдер решил прогуляться пешком из отеля на набережной Виктории и Альфреда до сигарного бара на Лонг-стрит, где он договорился встретиться с Джорджем Филдом. Наступал вечер, и начинало темнеть. За исключением набережной город представлял собой причудливую смесь самых разных архитектурных стилей: современные высотные офисные здания, элегантные колониальные британские дома, бетонные бруталистские правительственные сооружения, белоснежные постройки в стиле «Капская Голландия», ветхие африканские жилища. Вокруг наблюдалось смешение разных рас и национальностей, однако белых было явное меньшинство. И над всем этим возвышалась гора, на которой сейчас лежало тонкое покрывало из облаков.
Бар был темным: темное дерево, темная кожа и длинные ряды бутылок с виски и коньяком, поблескивавшие за спиной бармена в зеленой жилетке. В воздухе висел тяжелый запах сигар, которые курила группа бизнесменов у входа, но к нему примешивался сладкий аромат трубочного табака. Трубку курил пожилой мужчина лет шестидесяти или чуть старше, с серебристой шевелюрой и густыми белыми бровями. Его вельветовый пиджак выглядел слишком бедно для такого заведения. Он умиротворенно втягивал в себя табачный дым, изредка прикладываясь к бокалу с виски. Увидев Кальдера, он встал и протянул руку:
— Алекс? Джордж Филд. Вы легко нашли это место? Мне здесь нравится, особенно в это время вечером. Здесь тихо и можно поговорить. Тем более что мест, где разрешается курить, осталось не так много.
— Спасибо, что так быстро откликнулись на мою просьбу встретиться, — сказал Кальдер. Он нашел Джорджа Филда по Интернету еще в Англии и позвонил ему, но бывший редактор газеты тогда держался настороженно.
— Все в порядке. Я разговаривал с женой Тодда ван Зейла и его сестрой. Обе очень просили меня встретиться с вами. Я не видел Тодда и Кэролайн с тех пор, как они были еще совсем детьми. Особенно хорошо я помню Кэролайн. Так странно слышать сейчас голос взрослой женщины с американским акцентом.
— Но с Корнелиусом вы не связывались?