Мужчина кивнул.
Зан помнила это имя. Это был один из руководителей эскадрона смерти, на совести которого кровь стольких ее товарищей по борьбе. А минуту назад он пытался убить ее — грудь все еще болела от удара пули по кевларовому бронежилету.
Зан взглянула на его раны. Если вызвать «скорую помощь», то он еще может выжить.
Она еще дважды нажала на курок.
27
— Если она хочет ехать с нами, то ей уже пора появиться, — сказал Корнелиус, бросив взгляд на часы. — Самолет вылетает через пятнадцать минут.
Кальдер, Корнелиус и Бентон сидели в небольшом, но уютном зале ожидания чартерной компании, которая должна была их доставить в Купугани. За соседним столиком пила пиво группа из четырех немецких туристов: им предстояло лететь на восемьдесят километров дальше. Напряжение между Бентоном и Корнелиусом было очевидным, но они сохраняли своего рода перемирие, подчинив эмоции общей цели найти дневник и выяснить причину смерти Марты.
— Мы будем задерживать вылет? — спросил Бентон.
— Нет! — резко ответил Корнелиус. — Мы должны оказаться там как можно раньше, чтобы успеть все осмотреть, пока не стемнело.
— Вы не часто видитесь с Зан, верно? — спросил Кальдер Корнелиуса.
— Верно, а точнее — вообще не видимся. После смерти Марты у меня сложилось четкое ощущение, что она не может простить мне решения уехать из Южной Африки. Она очень волевая женщина. — Корнелиус улыбнулся. — Думаю, в меня. Мы оба были слишком упрямы, чтобы дать друг другу шанс наладить отношения. Такое случается в семьях.
Кальдер подумал, что для семьи ван Зейлов в этом нет ничего удивительного. Он увидел, как к самолету направились два молодых пилота — парень и девушка, которые залезли в кабину и начали предполетную проверку. Оборудованный двумя двигателями и бравший на борт десять пассажиров самолет был идеальным для полетов при коротких взлетно-посадочных полосах.
Бентон вышел в туалет, а Корнелиус проглядывал одну из национальных газет.
— Знаете, а хорошо снова оказаться на родине. Со смерти Марты я здесь так и не был.
— Это, конечно, чудесная страна… — отозвался Кальдер.
— Но? В вашей фразе было «но», которое вы не произнесли.
— Но здесь по-прежнему много неладно, даже после десяти лет без апартеида.
— Интересно, что бы сказала о ней сейчас Марта?
— Думаю, она была бы довольна, так ведь?
— Да, была бы. — Корнелиус помолчал, размышляя над вопросом. — Мне кажется, что права была она, а не я. В Южной Африке по-прежнему много насилия, но нет той анархии и беззакония, которые я ожидал.
— Вы жалеете, что уехали?
— Нет, не жалею, — твердо заявил Корнелиус. — Я горжусь «Зейл ньюс» и тем, что удалось сделать. Однако…
— Однако что?
Корнелиус посмотрел на Кальдера:
— Вы знаете все наши семейные тайны. Вы знаете о Тодде и Эдвине. Если мне удастся заполучить «Таймс», что будет дальше? Сейчас мне семьдесят два года. Я могу еще поработать пару лет и поставить газету на ноги, но кто возглавит «Зейл ньюс» потом? Тодду это не надо, а о том, чтобы Эдвин не смог прибрать дело к рукам, я уж позабочусь. Будьте уверены! — Кальдер улыбнулся, и Корнелиус это заметил. — Я слишком долго закрывал глаза на то, что он вытворяет.
— Но должны же быть в вашей компании управленцы, которым вы можете доверить продолжение своего дела. Или можно нанять кого-то.
— Да, возможно, я так и поступлю. Вам нужна работа?
Кальдер ухмыльнулся:
— В шестнадцать лет у меня был период увлечения журналистикой, но через пару месяцев он закончился. По натуре я не газетчик.
Корнелиус тоже улыбнулся:
— Интересно, что бы посоветовала Марта.
Кальдер вытащил из кармана визитную карточку и передал Корнелиусу.
— Знаете что? Когда все это кончится, позвоните Джорджу Филду.
— Джорджу? Он не захочет со мной говорить.
Кальдер пожал плечами:
— Кто знает?
Бентон вернулся из туалета, и работник авиакомпании объявил, что начинается посадка. Они вышли на улицу, и в этот момент появилась запыхавшаяся Зан.
— Вы успели, — заметил Кальдер.
— Чуть не опоздала!
Корнелиус повернулся, чтобы разглядеть ее получше. В нескольких футах громко ревели двигатели.
Зан, поколебавшись, шагнула к нему.
— Привет, папа, — сказала она и поцеловала в щеку.
Он улыбнулся, и они обнялись.
— Я рад, что ты с нами. — Корнелиус старался перекричать рев двигателей.
— Ты хорошо выглядишь, папа, — улыбнулась она. — Лучше, чем на фотографиях в газетах.
Корнелиус довольно ухмыльнулся:
— Ты тоже.
Они поднялись в салон самолета и начали занимать места ближе к кабине пилотов. Зан помедлила у пустого кресла возле отца, но решила сесть рядом с Кальдером. Они пристегнулись, и самолет стал выруливать на взлетную полосу.
— Не думал, что вы успеете, — сказал Кальдер.
— Я тоже.
— Вы сказали, что встречаетесь с кем-то утром по поводу «Лагербонда». Удалось что-нибудь выяснить?
— Да. Этим ублюдкам доверять нельзя. — Зан рассказала, как ей позвонили и предложили встретиться с Дэрком дю Туа, известным банкиром и, судя по всему, членом «Лагербонда», в уединенном месте неподалеку от Франсхука. Она описала свою встречу с полковником Молманом, как ее жизнь спас предусмотрительно надетый бронежилет и как ей пришлось застрелить полковника, пытавшегося убить ее. Уточнять, как именно она покончила с ним, Зан не стала.
Кальдер был поражен хладнокровием, с которым она все рассказала.
— Он мертв?
— Боюсь, что да, — ответила она.
— И вы все равно решили лететь с нами? А как же полиция?
— Я уверена, что они во всем разберутся сами. Я свяжусь с ними, когда мы все закончим. Меня не так просто выбить из колеи.
— В самообладании вам точно не откажешь.
— Я прошла хорошую школу АНК в Мозамбике, — ответила Зан. — Молман проявил самонадеянность и слишком расслабился. Возможно, потому, что я женщина. Его ошибка.
По крайней мере на одного убийцу у «Лагербонда» стало меньше, подумал Кальдер. Но он наверняка не был единственным, а покушение на Зан свидетельствовало о том, что «Лагербонд» чувствовал себя загнанным в угол и предпринимал отчаянные шаги, чтобы обезопасить себя.
— А что удалось узнать о «Лагербонде» от знакомых из Национального разведывательного агентства?
— У меня есть некоторые имена. Точнее, восемь имен.
— Отлично! Есть кто-то важный?
— Два бывших члена кабинета министров и генерал. Но сейчас их нет в живых. Потом Дэрк дю Туа, Андрис Виссер, Дэниел Хавенга и еще двое, о которых я ничего не знаю. С Молманом становится девять. Я сделала записи — они у меня в сумке.
— Замечательно! — одобрил Кальдер, хотя и был слегка разочарован. От умерших толку было мало, а о Виссере и Хавенге он уже знал. Но Дэрк дю Туа мог оказаться важной ниточкой.
— А теперь расскажите, как удалось узнать, что дневник спрятан в Купугани, — попросила Зан.
Кальдер все объяснил.
Они летели на восток, оставляя за собой широкий коричневатый вельд, а после вершин Драконовых гор под ними появились бескрайние равнины, покрытые деревьями и низкорослым кустарником, напоминавшими беспорядочно разбросанные редкие леса. Вскоре самолет стал снижаться и, сделав круг, зашел на посадку на покрытую щебенкой полосу. Примерно в миле к югу Кальдер заметил группу строений, судя по всему, — основной лагерь. При подлете пилот показал на небольшое стадо из пяти слонов, кормившихся у деревьев, и через несколько секунд шасси коснулись земли. Они вышли из самолета, и тот снова взлетел, увозя немецких туристов.
К ним подъехал «лендровер» с молодым рейнджером за рулем, который представился Дарреном. Они забрались в машину и на ней добрались до главного лагеря.
— Чьи это самолеты? — поинтересовалась Зан, показывая на три одномоторных машины, стоявших под навесом. Два самолета были «пайпер-уорриор», а третий — «Сессна-172».
— Они принадлежат одному из гостей, — пояснил рейнджер.