Было бы неправдой утверждать, что я никогда не верила в смену убеждений Зан. Я верила в ее радикализм, ее возвращение в семью, потому что мне хотелось в это верить. Я всегда очень переживала то, как незаслуженно резко она повела себя с Корнелиусом и со мной, и мне ужасно хотелось вернуть ее обратно.
Однако блудная дочь оказалась шпионкой.
Подъехала ее машина. Что мне ей сказать?
Позже, в тот же день…
Зан уехала. В аэропорт ее повез Финнис — я не смогла.
Она сидела на кухне, пока я варила нам кофе. Она вела себя совершенно естественно и абсолютно спокойно.
— Ты сегодня не ездила в Гугулету, так ведь? — спросила она.
— Вчера ночью там был какой-то мятеж. Мы перенесли все на завтра.
— Понятно. Это тебя я видела на Черч-стрит? — поинтересовалась она как бы невзначай.
Значит, она меня заметила и теперь пыталась узнать, видела ли я ее. Я улыбнулась:
— Да, я там бегала по магазинам. — Я отвернулась и занялась чайником. — А где ты была? Я не видела тебя, — сказала я и сама почувствовала, что голос стал хриплым и фальшивым.
— Нет, видела, — медленно и бесстрастно произнесла Зан.
Я повернулась и посмотрела ей в глаза.
— Какого черта ты делала с этими людьми? — спросила я напрямик, не в силах больше притворяться.
Зан улыбнулась:
— Они мои друзья.
— Ты шпионка, верно? Шпионка «Лагербонда». И пытаешься обманом заманить туда своего отца!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Зан. — Что такое — «Лагербонд»?
— А что это был за мальчик, чью руку ты так нежно держала?
— Просто старый знакомый по университету.
— Университету? Какому именно?
Зан ответила не сразу. Сначала подумала.
— Друзья, с которыми я была, — наконец произнесла она, — эти друзья — очень могущественные люди. Они мне нравятся, но они могут быть опасными и даже пойти на убийство.
— Ты что, угрожаешь мне?
— Я просто говорю, что лучше никому не рассказывать, с кем ты меня видела сегодня. И тем более не делиться ни с кем своими дикими предположениями, что я шпионка. Особенно с отцом.
— Ты угрожаешь мне! Немедленно собирай свои вещи и убирайся из моего дома!
Зан снова улыбнулась.
— Хорошо, — сказала она, медленно вставая. И добавила уже в дверях: — Желаю хорошо провести выходные с Бентоном.
Я выскочила в сад, чтобы не мешать ей собирать вещи. Она управилась быстро. Слава Богу, что она летит в Лондон. Но что теперь делать мне?
Я не могу поверить, что она так поступила. Что предавала нас, свою семью, все это время. Она ела с нами, разговаривала, смеялась. А сколько еще людей она предала? Сколько людей, борющихся за свою идею, теперь оказались за решеткой по ее вине? Я считала, что ненависть, которую она испытывала ко мне, будучи подростком, исчезла. Но я ошибалась. Она только укрепилась и стала ее частью. Наверное, я могу понять ее отношение ко мне, но к отцу? Если, конечно, в ее извращенном понимании она не считает, что помогает ему увидеть свет истины.
Я не сомневаюсь, что ее угроза вполне реальна. Наверное, мне действительно лучше держать язык за зубами, как она требует. Но как же я могу, если знаю, что тогда Корнелиус неизбежно попадет в лапы «Лагербонда»? Я не смогу все время жить, притворяясь и выдавая Зан за свою милую маленькую падчерицу-радикалку. Одному Богу известно, сколько вреда она нанесет АНК, оказавшись в Лондоне.
И она прочитала дневник. Причем совсем недавно. Иначе откуда бы она узнала про Бентона? Понятно, что это еще одна угроза. И она расскажет о нем Корнелиусу.
Я не знаю, что делать. Мне надо с кем-нибудь поговорить об этом. Поговорить с Бентоном. Он единственный, кто может посмотреть на все объективно и дать разумный совет.
Я рада, что написала вчера письмо маме. При следующем общении с Зан, а оно обязательно будет, я скажу ей, что если со мной что-нибудь случится, то все выйдет наружу.
Я хотела бы поговорить с Корнелиусом. Но он сейчас в Филадельфии и пробудет там недели две. По телефону я звонить боюсь: после недавнего общения с тайной полицией я не удивлюсь, если он прослушивается. И я не уверена, что могу ему доверять. Я не знаю, насколько глубоко Зан, Беатрис и «Лагербонд» удалось запустить в него свои когти.
Господи, как же мне страшно! Почему все это происходит со мной?
Но завтра вечером я увижу Бентона. Скорее бы!
29
— Опусти винтовку, Зан. — Голос Корнелиуса был сильным и властным.
— Нет! — ответила та.
Корнелиус сделал шаг вперед.
— Я сказал — опусти ее!
— Я застрелю тебя, папа, — предупредила Зан. — Я этого не хочу, но сделаю, если придется. Поверь, я убила немало людей.
Корнелиус остановился.
— Отойди на три шага назад! — приказала Зан.
Корнелиус медленно отступил.
— Когда ты говорила, что убивала, это относилось и к Марте?
— Да, — подтвердила Зан.
— И ты пыталась убить Тодда?
— Нет, это был «Лагербонд». Эдвин сообщил мне, что Тодд задает много вопросов. Он же рассказал о прогулочном полете на «Яке», который тот собирался совершить. «Лагербонд» посчитал это удобной возможностью заставить его замолчать.
— Но как ты могла поступить так с Тоддом? Он же твой брат!
— Сводный брат. И я ненавижу его, папа. И ненавидела всегда, еще с четырнадцати лет. Когда поняла, что они с Мартой украли тебя. Я хотела тебя вернуть, но ты бросил меня. Бросил меня, бросил свой народ и сбежал.
— Свой народ?
— Буров. Наш народ.
— Но ты же боролась против апартеида!
— Только не я, папа, — возразила Зан, улыбаясь. — Как ты мог в это поверить? Я всегда работала на наш народ. Именно я первой предложила «Лагербонду» обратить на тебя внимание. Мы все идеально спланировали. Расстрельный список Компартии, Беатрис…
— А Хенни? — спросил Корнелиус. — Хенни тоже убила ты?
— Нет, — нахмурившись, отказалась Зан. — Нет. Хенни убили повстанцы. — Однако в ее голосе звучало сомнение.
— Думаю, что так же, как и Марту, — язвительно заметил Корнелиус.
— Ты сбежал! Почему ты сбежал, папа? Операция «Дроммедарис» была для тебя идеальной возможностью. Она бы нас объединила, мы бы вместе трудились на благо своего народа, ты и я, отец и дочь. Но когда она умерла, ты сбежал. Ты отправился в Америку, женился на другой американке и забыл о своей родине. Как ты мог так поступить со мной после всего, что я для тебя сделала?
На лице Корнелиуса была написана смесь неверия с отвращением.
— Зачем ты убила Марту?
— Я была вынуждена. Она обо всем догадалась. Она знала о «Лагербонде» и о том, что я работаю на тайную полицию. И она спала с ним. — Она махнула стволом в сторону Бентона. — Я прочитала об этом здесь. — Зан кивнула на дневник, который положила на маленький столик рядом. — Думаю, что последние записи здесь — обо мне.
— Значит, убить ее приказал «Лагербонд»? — спросил Кальдер.
— Нет. Я сказала им, что это надо сделать, но они отказались. Боялись, что это спугнет тебя. Я решила лететь не в Лондон, а в Йоханнесбург. Достала винтовку и отправилась в Купугани на машине. После поездок с дядей Хенни на охоту за газелями я уже тогда умела обращаться с оружием. А при виде Марты с Бентоном нажать на курок было совсем не трудно. Жаль только, что тебя мне убить не удалось. — Она бросила полный ненависти взгляд на Бентона. Тот не отвел глаз.
— Полиция схватила меня, когда я ехала на машине обратно. Я позвонила в «Лагербонд». Они были очень недовольны, но им пришлось вмешаться и помочь мне, полиция замяла дело. Все бы осталось по-прежнему, если бы Алекс Кальдер не стал задавать так много вопросов. — Она перевела взгляд на Кальдера, и в ее глазах сверкнула злость. — Филлис это знала, — продолжала она. — Поэтому она и пыталась передать дневник Бентону тайком, чтобы я этого не видела. Вы нашли его и прочитали, так ведь?