Затем он услышал рокот самолета на востоке, и через несколько секунд появился «торнадо», летевший вдоль берега. Кальдер обратил внимание, что самолет летел гораздо медленнее, чем обычно. Конечно, различить его голову среди воды все равно было практически невозможно, но задранный хвост «Яка» еще торчал над поверхностью. «Торнадо» пролетел над ними совсем низко и покачал крыльями. Их заметили! Едва самолет скрылся на юго-востоке, как послышался новый рокот, на этот раз вертолета, приближавшегося с запада. Судя по всему, «торнадо» передал их точные координаты.
Вода доходила уже до шеи, противостоять течению стало практически невозможно, но Кальдер еще умудрялся держать голову Тодда над водой. Через минуту показался желтый многоцелевой вертолет «си-кинг», и на тросе к ним опускался спасатель.
4
20 июня 1988 года
Ну что же, попробую продолжить писать после тех глупостей, с которых начала пару дней назад. От этого мне действительно стало легче. Меня это успокаивает. Я все еще злюсь, но воспринимаю все явно спокойнее.
Говорят, что дневники показывают человеку, каким он был раньше. Жаль, что я не начала вести дневник почти двадцать лет назад, когда только приехала в Южную Африку. Тогда я была идеалисткой, которая готовилась возмутиться тем, что творилось в стране. Но я влюбилась в нее, как, впрочем, и в Нелса. Я верила, что вдвоем нам удастся внести свой вклад в ее изменение к лучшему. Но, как выяснилось, эта страна изменила нас.
Я надеюсь, что дневник поможет мне понять себя саму — почему я здесь и что собираюсь делать?
Со времени нашего последнего скандала прошло три дня. Он был самым ужасным за все годы брака, с криком и проклятиями в адрес друг друга. Мне даже показалось, что Нелс меня ударит. В последнее время, особенно после смерти Хенни, он все чаще перестает сдерживаться. Это пугает меня. На прошлой неделе он подрался с каким-то незнакомым пьяным буром, который узнал его и обозвал любителем черномазых. Нелс ударил его с такой силой, что тот потерял сознание. Три месяца назад он бы просто улыбнулся и прошел мимо.
Мне почему-то кажется, что впереди нас ждет много ссор. Он сообщил мне, что собирается закрыть «Кейп дейли мейл» и продать остальные южноафриканские активы, имея в виду газеты. Судя по всему, американские инвесторы не желают иметь дело с человеком, который занимается бизнесом в Южной Африке. Поэтому Корнелиус ван Зейл хочет отмежеваться от всего южноафриканского, чтобы покупать издания в Штатах, Европе и по всему миру.
Я спросила, почему он не хочет продать «Мейл» в какие-нибудь надежные руки. Сейчас появилось немало бизнесменов, которые относятся к режиму критически. Он заявил, что газета терпит сплошные убытки и ее никто не купит. Хотя читателей по-прежнему много, но среди них все больше становится чернокожих, а рекламодателям это не нравится. У черных просто нет денег, чтобы тратить. Он говорит, что не может вечно покрывать убытки из своего кармана.
Он продает даже семейную газету «Аудтсборнс рекорд», которую его отец основал шестьдесят лет назад. Несмотря на большое количество англоязычных газет, приобретенных Нелсом в Южной Африке, он всегда утверждал, что в память об отце никогда не расстанется с этой газетой на африкаанс. Видимо, он кривил душой.
Вообще-то тогда он действительно говорил искренне, просто сейчас думает иначе. Но почему? Что изменилось?
Меня не покидает мысль, что если он расстанется с «Мейл» и другими газетами, если оставит Южную Африку, то бросит и меня. Я знаю, что я американка, но он отдаляется от меня, а не приближается ко мне. Он проводит все больше времени в штаб-квартире «Интеллидженсер» в Филадельфии и никогда не зовет меня поехать с собой. Почему?
Я теряю его.
21 июня
Утро просто чудесное. Проводив Кэролайн в школу и вернувшись домой, я решила прогуляться и пришла на площадку для пикников чуть повыше нашего дома. И я пишу эти строки именно здесь. Надо мной располагается Хондекоп — скалистое обнажение горной породы, по форме напоминающее голову огромного пса, откуда и пошло название поместья «Хондехук». Справа отсюда видны белые гроздья зданий Стелленбоша, а в тридцати милях за ними — часть Столовой горы. Узкая долина уходит налево и упирается в горный массив Готтентотской Голландии.[6] Сегодня утром холодно и ясно, ветра нет. Виноградники покрыты тяжелой росой, а утреннее солнце едва касается верхушек утесов по другую сторону долины, окрашивая серые скалы в золотисто-желтые тона.