— Ну так как же? Что будем решать? — строго спросил Поляков. — Время не ждет.
— Предлагаю дать возможность Шубину «выполнить» задание и отправить его обратно к немцам. Уверен, что это наш человек. А немцы, видимо, ему верят, раз послали сюда. Там он будет хорошим помощником «Неве». И в случае… провала «Невы», — Морозов поморщился, так ему не хотелось даже думать о подобной возможности, но тут же закончил твердо: — в случае провала Шубин заменит его. Он хорошо знает обстановку. А главное, возвращение Шубина успокоит Эрлиха и других. Если Шубин вернется и скажет, что видел всю «теплую компанию», — значит, тут никакого подвоха нет, с резидентурой все обстоит благополучно и можно дальше засылать в Ленинград людей, деньги, рации, снаряжение, продовольствие. Откровенно говоря, мы уже план работы Шубина и его переброски подготовили. Вот, прошу ознакомиться.
Александр Семенович внимательно прочитал план. Он уже почти не сомневался в искренности Шубина. Теперь его мысли были о другом. Справится ли Шубин? Сможет ли снова пройти через все испытания у немцев? Ведь неизвестно, пошлют ли его с новым заданием в Ленинград или нет. Может быть, до конца войны придется Шубину вести двойную игру.
Поляков встал, закурил, прошелся по кабинету. Потом сел напротив Морозова… И началось. Сначала Александр Семенович камня на камне не оставил от плана, предложенного Морозовым. Но Морозов был к этому подготовлен. Он знал, что делал это Александр Семенович с определенным умыслом: чтобы каждый пункт операции, каждый ее момент был очень точно обоснован, подготовлен, чтобы не было в ней даже крохотного уязвимого места. И поэтому всегда начинал с разгрома.
Так было и сейчас. После нескольких часов ожесточенных споров, после того как были продуманы буквально все детали предстоящей операции, план наконец приобрел свои окончательные черты.
Поляков пошутил:
— Мы с вами как заправские режиссеры. Надо так подготовить спектакль, чтобы не только зрители, но и участники поверили в него. И вроде опыт уже некоторый есть, а каждый раз всё по-новому. Ну что ж, действуйте. Составьте к утру докладную записку Военному Совету фронта. Коротко изложите суть дела. Укажите в ней, что посылкой Шубина обратно к немцам мы преследуем ряд целей: дезинформацию противника, расширение сети своих людей в немецком разведывательном аппарате, возможность своевременного обезвреживания немецкой агентуры на различных участках фронта.
Когда план был обсужден во всех подробностях, все детали оговорены и уточнены и казалось, что уже можно приступить к его исполнению, Александр Семенович вдруг заволновался:
— Постойте-ка, Морозов, уязвимое место в нашем плане все-таки есть. Одного момента мы не учли. — Поляков огорченно покачал головой.
— Да нет, Александр Семенович, со всех сторон вертели, ни к чему не подкопаешься.
— Со всех сторон? А о самом-то Шубине подумали? О его состоянии? Ведь он, наверное, не догадывается, что мы собираемся вернуть его к немцам. Никто с ним не говорил, не пробовал хоть немножко подготовить.
— Да, — согласился Морозов, — вы правы. Это будет для него большой неожиданностью. Каждый допрос он кончает одним и тем же — просьбой отправить его на фронт, на передовую.
— Решили посылать — надо срочно готовить. Сейчас пусть примет душ и отдыхает. Сделаем это завтра днем.
Шел четвертый день работы с Шубиным. Для него этот день был заполнен радостными событиями. Утром Воронов принес ему телеграмму от жены. Шубин узнал, что жена и дети здоровы, находятся в Челябинской области.
Потом Шубину принесли большую пачку газет. Целый год он не читал советских газет, набросился на них с жадностью.
Вот блокада Ленинграда. Фотографии умерших от голода детей. Стихи Джамбула: «Ленинградцы, дети мои! Ленинградцы, гордость моя!» Вот военный парад 7 ноября на Красной площади. А вот и сообщения о разгроме немцев под Москвой.
С каким волнением, радостью и горечью лихорадочно перечитывал газеты Шубин. Чем больше он читал, тем нестерпимее хотелось ему на фронт. Он понял, что ему поверили, что проверка кончилась, все страшное осталось позади. «На фронт, скорее на фронт!» — как клятву, повторял он.
Когда Шубин начитался газет, Воронов отвел его в кинозал, и там ему два часа подряд показывали кинохронику. Шубин как бы окунулся во фронтовую обстановку.
Сначала он в кинозале был один. Потом к нему подсел Воронов: