Возможно, что на первой стадии своих отношений с Матуновой Чурсин и не представлял себе, на какую скользкую и опасную дорогу он вступал. Но теперь он понял, что американцы его крепко запутали. Конечно, еще не поздно было отступить. Если бы он пришел к работникам государственной безопасности и чистосердечно рассказал о случившемся, он мог бы еще спастись. Но на него подействовали шантажистские угрозы Мулларда. Да и по своей трусливой природе он уже, собственно, был готов предать интересы Родины, борющейся со смертельным врагом.
— Я согласен, — пробормотал он. — Что я должен делать? В чем состоит задание?
— Так-то лучше, — улыбнулся Муллард. — Слушайте внимательно, запоминайте.
Начался инструктаж.
Муллард подробно перечислил вопросы, по которым Чурсин должен был представить ему свой первый большой письменный доклад. Он называл документы, которые следовало выкрасть, переписать или сфотографировать. Выяснил во всех деталях, с кем он дружил, у кого из своих знакомых может получить интересующие американскую разведку сведения. Получив ответы Чурсина, дал подробные указания, вручил немалую сумму денег для угощения друзей только что завербованного шпиона…
Даже сегодня, через девятнадцать лет после окончания Великой Отечественной войны, нельзя, к сожалению, привести все интереснейшие, тончайшие подробности этого дела. Они свидетельствуют об инициативности, остроумных, полных творческой изобретательности оперативных действиях чекистов города Архангельска.
Можно лишь сказать: с первого момента знакомства Мулларда с Чурсиным оперативные работники в результате принятых ими мер были в курсе почти всех шпионских деяний таможенного служащего.
И Муллард, и его трусливый от природы агент, скрупулезно выполнявший все указания американского военно-морского разведчика, рассчитывая, что это обеспечит его безопасность, спасет от разоблачения, конечно, не предполагали, что каждый их шаг был под контролем, что их так скоро схватят с поличным. Муллард дважды выезжал в Москву, докладывал генералу Дроуву о работе со своим новым агентом. Теперь он действовал с полного одобрения генерала и руководства «Джи-ту» в Вашингтоне.
Подполковник Борисов вступает в дело
Подполковника Борисова столкнула с Дроувом, Муллардом, Матуновой война. Возвращаясь с задания из глубокого партизанского тыла, после завершения с группой товарищей-чекистов блестящей разведывательной операции, погиб полковник Курбатов. Все было закончено — уничтожен особо свирепствующий генерал СС, в хвосте самолета за бочкой запасного авиационного масла угрюмо сопел связанный полковник германского генерального штаба, с которого не спускал глаз молодой чекист.
Самолет шел ночью. До линии фронта осталось с полсотни километров, когда внизу загавкали, захлебываясь, германские зенитки. Один из снарядов разорвался поблизости, прошил дюралевый фюзеляж осколками. У гитлеровца была начисто срезана мочка уха. А Курбатов молча повалился с длинного бокового сиденья на пол. Разорвав гимнастерку, осколок вошел в грудь под самым орденом. Чекист умер, когда его бережно укладывали на носилки на аэродроме. Николай Михайлович хорошо знал Курбатова, хотя они и не были друзьями. Смерть боевого товарища оставила свою заметину в сердце. Сколько их было там, этих заметин!
…Генерал поднял на подполковника усталые от бессонницы глаза, отвечая на приветствие, протянул широкую крепкую ладонь.
Подробный, обстоятельный доклад выслушал молча, время от времени прерывая его лаконичными вопросами. Такими же короткими и исчерпывающими были ответы Борисова. По старой чекистской привычке факты в них четко отделялись от предположений, выводы и заключения — от размышлений.
— Этот оберст, которого Сергей Курбатов приволок, оказался набит сведениями, словно гусь яблоками. Заместитель начальника разведки корпуса. Сразу же расшифровал карту — видно, боится, что мы будем мстить ему за гибель Сергея. В общем, молодчина был Курбатов. Да и ребята, что с ним в операцию летали, орлятами оказались. Особенно радист один — Кривонос. Вот сидишь здесь, работаешь, думаешь, кто сядет в это кресло, когда состаришься? Вроде некому. Ан нет, растут, растут орлята. Прибавить к их храбрости опыт да знания — и можешь, генерал, уходить отсыпаться.