— Но у меня есть данные военной разведки, — усаживаясь в кресло, бормотал Форрестол. — Эти данные не только показывают — они доказывают, что русским не удастся долго держать подбородок над поверхностью воды. Гитлер захлестнет их новыми волнами вторжения. Россию поработят — она перестанет быть страной, превратится в территорию, над которой будет господствовать фашистская Германия. Как мы сумеем тогда договориться с Гитлером — властителем Европы, мистер президент?
— Очень просто, — улыбнулся президент. — Мы пошлем к нему договариваться вас, Джим. Ведь Фриц Тиссен — когда-то он оплачивал Гитлера и его гангстеров — ваш старый друг…
Кстати, — уже серьезно продолжал президент, — о каких это данных вы говорите? Откуда вы их раздобыли?
— Это доклад военно-морского атташе вице-адмирала Макдональда. Примерно то же сообщает и военный атташе генерал Дроув…
— Почему же Генри[1] не доложил мне эти материалы?
— К сожалению, мистер президент, он, как и вы, видимо, не разделяет мнений представителя своей разведки — военного атташе в Москве.
— Вот видите, Джимми, нас, стало быть, большинство — двое против одного. Поэтому мое решение остается в полной силе. А вы сделайте-ка вот что — усильте охрану кораблей, идущих в Мурманск. Немцы каким-то образом вынюхивают через своих шпионов маршруты судов и топят их. С этим надо покончить. Во всяком случае — резко сократить потери.
— Ай-ай[2], слушаю, сэр, — поднимаясь с кресла, завершил разговор Форрестол.
Президент протянул ему широкую теплую ладонь. А когда заместитель министра вышел, долго смотрел на закрывшуюся за ним дверь.
Два генерала
Они появились в Москве вскоре после начала Великой Отечественной войны. Бригадный генерал американской армии Роберт Саймон возглавлял военную миссию снабжения. Генерал-майор Эдвард Дроув занял пост военного атташе посольства.
Оба генерала были профессиональными военными разведчиками. Оба имели большой опыт разведывательной работы во многих странах мира. Оба специализировались по Советскому Союзу, неплохо владели русским языком.
Направляя их на работу в Москву, командование управления военной разведки «Джи-ту» главного штаба американской армии, нимало не смущаясь тем, что между СССР и США установились союзные отношения в совместной войне против гитлеровской Германии, поставило перед ними циничную задачу — развертывать активную разведывательную работу в Советском Союзе, находившуюся до этого, по их мнению, в неудовлетворительном состоянии.
Фактически задача сводилась к определению «слабых мест» военно-экономического потенциала Советской страны, недостатков в боевой подготовке и военно-технической оснащенности Советской Армии. Средствами агентурной разведки и отчасти путем личных наблюдений генералам предстояло ответить на главный вопрос, поставленный правительством: выстоят ли советские Вооруженные Силы и народ перед натиском вооруженной до зубов немецко-фашистской армии? Или же, как это предсказывали многие буржуазные государственные и военные деятели, Советская Армия будет разбита, а страна — оккупирована.
Многие руководители вооруженных сил США почти не скрывали, какой ответ им хотелось бы получить от генералов. Несмотря на то что после трагедии Пирл-Харбора военный союз с СССР был спасением для страны, сдававшей одну за другой свои позиции на Тихом океане, слепая ненависть к молодому социалистическому государству вызывала у многих генералов и адмиралов тайное сочувствие фашистским агрессорам.
Делала свое подрывное дело и гитлеровская «черная», замаскированная, тайная пропаганда, на которую не жалело средств дипломатическое ведомство Иоахима фон Риббентропа.
Наконец, за годы, прошедшие между двумя мировыми войнами, в США возникли весьма могущественные группы финансового капитала, связавшие свои надежды на коммерческий успех с внешнеполитическими завоеваниями германского монополистического капитала. Участники этой группы и связанные с нею политики незадолго до начала войны начали появляться в Вашингтоне на важных государственных постах.
К этой группе и принадлежал недоброй памяти Джеймс Винсент Форрестол. На пост заместителя морского министра, престарелого республиканца Фрэнка Нокса, он пришел в 1940 году прямо с президентского кресла в банке «Диллон, Рид и К°» на Уолл-стрит в Нью-Йорке. Только до 1932 года с момента окончания первой мировой войны этот банк вместе с нью-йоркским «Ферст нейшнл сити бэнк» распространил на биржах Америки облигации 40 займов для германских трестов и концернов.