Одно можно и нужно сказать: всегда большую помощь чекистам оказывают люди. Простые — но далеко не простоватые — советские люди, их чувство справедливости, их благородное возмущение злом, коварством, подлостью врага. Советские люди, хозяева своей жизни, своей судьбы, зорко, бдительно следят за тем, чтобы не могли преуспевать в нашей жизни, безнаказанно творить свое черное дело люди, вознамерившиеся отнять у них счастье жить по-новому. Их суд, суровый, взыскательный, нелицеприятный, но справедливый, часто определяет направление поиска, помогает вести его по настоящему, а не ложному следу. Стократ подтверждено жизнью: враг может долго обманывать одного человека, он может некоторое время обманывать многих. Но ему не удастся долгое время обманывать всех.
Из Москвы Элмер Тилл улетел в состоянии откровенной паники. Трусливая дрожь, охватившая Боя в тот вечер, когда он вышел со своим гостем из «Пекина», передалась и Элмеру. В последние дни перед отъездом он почти не выходил из гостиницы, поминутно озирался, все время ожидая легкого прикосновения к плечу. Случайный сосед в ресторане, каждый встречный на улице казался ему представителем службы советской безопасности, о которой он читал так много устрашающего. С того момента, как ему снова вручили паспорт — книжицу в темной коже с «двухспальным английским левою», прошла вечность. Тиллу казалось, что вот-вот сейчас, сию минуту, к нему подойдут пограничники в зеленых фуражках, станут по бокам — и тогда…
Но этого не произошло. Когда ТУ-104 поднялся в воздух, Тилл все еще опасался, что огромную птицу посадят где-нибудь недалеко от границы. Раскроются двери, и пограничники с невозмутимыми лицами выведут его навстречу тюремному фургону.
Самолет пришел в Париж без посадки. Выполнив мелочные, раздражающие таможенные формальности на аэродроме Ле Бурже, Тилл прошел мимо полицейских в синих пелеринках и жестких цилиндрических каскетках с длинным козырьком, нанял такси. Приехал в гостиницу, заказал ужин с бутылкой коньяка, выпил ее всю сам, один.
Ночью проснулся, крича подхватился с кровати — ему снилось, что спит он на тюремной койке. И только увидев под зеленоватым светом ночника мягкий «обюссон» на полу, нервное мигание световой рекламы за окном, понял, что он если и не дома, то в безопасности. Заснул, словно в черный колодец провалился.
Утром, стоя под освежающим душем, Тилл постепенно взвинчивал себя, стараясь вызвать чувство ярости, которое помогло бы ему принять соблазнительное решение — послать ко всем чертям Партли и его «фирму», как называют в Англии Интеллидженс сервис все, кто имеет несчастье соприкасаться с этой шпионской службой. Позавтракав в ресторане отеля, он поднялся в номер, заказал по телефону Лондон. После многословных, но довольно кисло-сладких (со стороны Тилла) приветствий жена сообщила ему, что дела фирмы требуют его выезда в Амстердам. Выяснив подробности и обменявшись парой фраз с сыном, Тилл заказал другой лондонский номер, который дал ему для связи в подобных случаях Партли. Элмеру повезло: Партли оказался на месте. Долго, обиняком, намеками выспрашивал он Тилла о Бое, не проронив, однако, ни слова ни о чем, что уже знали в британском посольстве. Когда Тилл сказал ему, что Бой должен вскоре, быть может на днях, приехать в Париж на открывавшуюся во французской столице выставку, Партли, явно недовольный сухими отрывистыми ответами Тилла, приказал ему оставаться в Париже, ждать Боя и дальнейших приказаний. Тут-то Тилла и взорвало.
— Через полчаса я вылетаю в Амстердам, а оттуда домой, в Лондон, — сухо отрезал он.
— Вам прика… предложено оставаться в Париже, Элмер, — почти не сдерживая ярости, бросил в телефон Партли.
— А я плевал на ваше «предложение», — заорал Тилл. — И вообще, вам следует знать, что я прекращаю всякие отношения с вами.
Голос Партли приобрел неожиданно бархатные тембровые оттенки. Он понял, что собеседник взволнован. А в этом случае надо не обострять, а ослаблять напряжение момента.
— Ну, ну, ну, мистер Тилл. Не так категорично. Мы с вами еще подумаем обо всем этом.
— Я уже все обдумал, — отрезал Тилл. — И пусть я разорюсь…
— Когда вы собираетесь лететь в Амстердам? Надолго?
— Самолетом. В 14.35. На три дня.
— Где вы собираетесь остановиться?
Тилл назвал несколько старомодный, но вполне комфортабельный амстердамский отель.
— Прекрасно, — гудел Партли. — Там и встретимся. Буду ждать вас на месте.
Когда Тилл входил в вестибюль несколько патриархального отеля, Партли уже сидел в далеком углу, жевал сигару.