— Задание будет выполнено, товарищ генерал, — негромко произнес полковник.
— Оно должно быть выполнено, Николай Михайлович, — задумчиво сказал генерал. — И чем скорей, тем лучше. Если американцы пошли на такую связь, значит, речь идет о важном агенте. Это не Купец с его антисоветскими анекдотами. Хотя и тот мог немало навредить, если бы ему удалось как следует подобраться к профессору Михайлову. Как вы помните на примере Купца, быстрота необходима здесь как воздух.
— Да, тут есть над чем поломать головы…
— Именно головы. С вами будет работать майор Кривонос. Вы с ним как будто сработались на деле Уотсона.
— Это очень способный человек. Работать с ним легко и даже приятно.
— Вот и хорошо. Укомплектуйте группу, состав представьте на утверждение мне. Подключите нескольких молодых работников — надо их приучать к серьезным делам. Докладывать мне будете два раза в неделю. Если, разумеется, не возникнет какая-нибудь срочная необходимость.
На следующий день — это было воскресенье — по одному из подмосковных шоссе рано утром резво катился скромный «москвич», взятый с вечера напрокат в одной из автобаз Моссовета. В пассажире не сразу можно было бы угадать полковника органов государственной безопасности Борисова — в старой, видавшей виды шляпе, потертой туристской брезентовой куртке и грубых, но ладных для таких поездок брюках. Так же скромно был одет и майор Кривонос. Серенький деловитый «москвич» он вел так, как если бы под капотом этой машины бились и рвались вперед сто троек — триста механических лошадей. Майору доводилось мчаться и на таких. Сейчас вполне устраивал и «москвич».
— Как бы там ни было, — продолжал разговор Николай Михайлович, — случай этот все-таки довольно стандартный. «Объект» еще явно не имеет достаточного опыта шпионской работы — несколько раз инструктивная передача для него была повторена. Кроме того, скорость передачи была, видимо по его просьбе, несколько замедлена. Значит, это не заброшенный агент — тех обычно готовят солидно и выбрасывают сюда уже с крепкой подготовкой. Они испытывают трудности, когда «вживаются» на месте, у нас. Но радиосвязь у них, как правило, идет нормально.
— Стало быть, «объект» был подготовлен наскоро, может быть, даже здесь, в Союзе. Хотя скорее всего — во время работы за границей. Вербовка, видимо, состоялась в последние месяцы пребывания, — готовили явно наспех. Курс обучения, наверно, еще только заканчивается, так сказать, «заочно».
— Но теперь, Николай Михайлович, подготовка, видимо, закончена. Скорость передачи достигла стандарта — 75 групп в минуту. — Кривонос плавно обошел могучий самосвал, натужно поднимавшийся в гору. — Стало быть, закончена подготовка, сдан и, видимо, выдержан экзамен.
— Вряд ли, — задумчиво произнес Борисов, закуривая. — Если «объект» так туго усваивал «программу», значит, он уже не молод. А если не молод, он не мог быстро перейти от весьма посредственной работы к таким успехам. Тут, видно, что-то другое…
— Что же?
— Не знаю. Может быть… По некоторым данным, одна из западных радиофирм изобрела недавно довольно интересную приставку к радиоприемникам. Приставка эта превращает сигналы азбуки Морзе в условные цифры. Человеку, ведущему прием, остается лишь записывать цифры, не расшифровывая точки и тире… Может быть, наш бездарный «объект» получил от своих хозяев такую приставку? И теперь передачи ведутся с обычной скоростью?..
— Приставка! — воскликнул Кривонос. — Приставка! Вот оно что! Приставка!
— Что с вами, Владимир Васильевич? — удивился Борисов. — Какая муха вас укусила?
— Сейчас доложу, товарищ полковник, — возбужденно твердил Кривонос.
Он вывел машину на обочину дороги, свернул в лес, остановился на прелестной лужайке, освещенной ранними лучами осеннего солнца.
— Пройдемся немного, Николай Михайлович, — предложил он. — Сейчас я вам все расскажу.
Улыбаясь, Борисов вышел из машины. Под ногами мягко шуршали тронутые росой первые золотые листья осени. Чудесные запахи леса витали в воздухе, напоенном утренней свежестью. Звонко тенькала синичка. Торопливо выстукивал дятел. Вдалеке раздавался еле слышный шум электрички. Хорошо, невыразимо хорошо было этим утром в осеннем подмосковном лесу.