А когда ей исполнилось десять, в доме и вовсе избавились от лишних слуг — и таковыми оказались все, кто был к ней приставлен.
Но про то, что она на неё похожа, она слышала каждый раз от отца.
Хотя и не было очень понятно, чем конкретно она так отличалась от братьев. У них троих были одинаковые тёмно-каштановые волосы, зелёные глаза и бледная кожа. Ну, Шакс был самым высоким, даже выше отца, но в ней ничего особого не было.
***
— Он тебя бил? — Танат поймал её на лестнице на чердак, и Алекто испуганно замерла.
За два года с момента окончания учёбы брата они ни разу не говорили наедине, а сейчас, когда он буквально преградил ей путь, она не могла даже пошевелиться.
На чердак было, конечно, нельзя, но он же не будет наказывать её прямо здесь?
— Отец. Он тебя бил? — брат убрал пряди от её лица, и Алекто просто беспомощно смотрела, ощущая себя загнанным зверем. — Скажи мне, пожалуйста.
Тишина.
— Может, наказывал, — брат явно подбирал слова, но Алекто не могла понять, зачем он об этом заговорил и чего добивался. — Обижал? Расстраивает? Что-то…
Шакс никогда ни о чём таком не говорил.
— Мне надо взять… — тускло, опустив глаза, попыталась что-то придумать, но ничего в голову не лезло. Что может быть полезного на чердаке?
— Я тебе помогу, — Танат отреагировал как-то непонятно, и ей пришлось согласно кивнуть.
На чердаке Алекто внезапно расслабилась — это была почти её территория, и тут можно было не бояться. Тем более, Танат растерянно замер у входа, пока она ворошилась в вещах, придумывая предлог.
Ну вот старые учебники, сойдут. Тяжёлые, пусть тащит.
— Вот, надо будет просмотреть для уроков, не нашла в других местах информации, — всунула брату книги, глядя совершенно невинно.
— О, это мои старые, — голос брата внезапно окреп, и Алекто поморщилась.
Нет, вообще-то, он не очень похож — просто резко контрастировал на фоне второго брата и слишком долго отсутствовал. Но внутренняя ассоциация давала знать о себе при каждом взгляде на него.
Алекто не была уверена, что может ему что-то сказать.
Или что это что-то изменит.
Или что этот внезапный интерес вызван благими побуждениями.
— Старые… — Танат пролистнул верхний учебник, и то ли из него, то ли из следующего, выпал конверт. Алекто наклонилась и подняла его, мельком глянув — никаких надписей, кроме даты за 696 год, причём дня рождения Таната.
— Это твоё? — растерянно.
— Я не знаю, я, — он забрал у неё конверт, и даже в полутьме чердака Алекто поняла, что тот сильно побледнел. — Ох!
Он дрожавшей рукой убрал его в карман и перехватил учебники поудобнее.
— Да, всё в порядке, — севшим голосом заверил брат.
Ложь.
И не особо её эта ложь волновала.
Чем старше становилась Алекто, тем чаще любое действие грозило наказанием. Чем ближе совершеннолетие, тем яснее Алекто осознавала — надо выбираться, и жизнь вне их владений может оказаться не такой.
Осознавала, что она действительно может быть не такой.
А раз так, то ей нужно раздобыть беспроигрышный билет в внешний мир. Такой, который перекроет отцу все его возможные ходы.
========== Глава 4. Вырастая ==========
— Разрешаю выбрать тебе, — его голос как всегда вежлив и спокоен.
Танат взял письмо, прекрасно догадываясь, что в нём будет.
Амони — южная страна, страна за морем, с дикими, по их меркам, людьми. Но Карлия воюет с ними не первый год — и не первое десятилетие, фактически превратив их в свои владения, но жителям Амони это явно не нравилось. Прошлый король умер именно там, регент не стал мстить, а вот юная королева возобновила борьбу.
А, поскольку и на их родине сейчас обстановка была неспокойная (и Танат прекрасно мог осознать причины, хотя и предпочитал о них не думать), для доказательства верности знатные семьи, не служившие королевской семье напрямую, тоже должны были предоставить не менее одного человека на военную службу. Причём — или главу семьи, или наследника или наследницу, без исключения.
И вот сейчас нужно было не просто защищать свою страну, входя в рыцарский орден и иметь возможность принимать достаточно формальное участие (как делал отец всё это время), а защищать её на чужбине.
Танат мельком проглядел бездушные строки.
Вот он, выход. Отправься туда Шакс — и всё, Танат больше не наследник, отец получит то, что хочет, как и брат.
А он получит свободу.
Но — война. Но — взбалмошный, своевольный брат, и сейчас ведущий себя, как ребёнок, не умеющий подчиняться и приспосабливаться. Не знающий, что такое не жить, а выживать.
Но — жизнелюбивый и вечно счастливый, самодовольный. Возящийся с Алекто, несмотря на большую разницу в возрасте. Его вредный младший брат.
Лучше пусть он будет без титула, но живым.
Алекто уже было семнадцать, так что кандидаткой могла стать и она, но об этом Танат даже думать не хотел.
А вот он сам может и не вернуться, при этом также место уйдёт брату. Хороший исход. Наверняка отец ждёт этого.
— Да, я пойду, — кивнул Танат.
Никто не будет жалеть.
Кроме него самого.
***
Брак без любви — не редкость, говорил он себе.
А вот брак на той, кого спас от своих же, сохранив жизнь, с которой обвенчались по местным диким правилам (он был согласен на что угодно, лишь бы удалось её забрать отсюда), без согласия (и даже уведомления) главы семьи — это уже тот ещё расклад.
С войны Танат привёз жену, новорожденного сына, приступы паники и боль от почти не слушающейся больше левой руки. Последний фактор позволил ему вернуться на год раньше, чем большинству — стал слишком бесполезен.
Возвращаться домой с таким багажом было безрассудно (он слишком хорошо знал отца и не сомневался, что безродную жену-чужестранку ему не простят).
Он знал, что мать жива — затерявшееся письмо в учебнике с извинениями, что она могла сбежать только одна, что не могла его взять, но никаких координат не оставила. Лишь маленькую зацепку на веру в то, что из этого порочного круга можно вырваться.
Только вот Нут его не любила, поэтому, кажется, он все равно попал в что-то не то.
И в глубине души, кажется, совершенно не был этому удивлён. Его никогда никто не любил.
Поэтому просто старался хотя бы не быть своим отцом, втихаря разместил их в другом городе, мелком, оттуда слухи не должны были просочиться раньше времени, чем он решит, что делать, до чужих ушей.
Теперь у него были деньги — по велению принцессы за верность неплохо награждали, так что найти временное место для новой семьи не было неподъёмной вещью.
Ребёнка по его просьбе Нут назвала по местным традициям — Линк Гипнос, но сам он в итоге звал его по второму имени, как-то оно ему больше пошло.
Мальчик, хоть и был заметно смуглее, чем большая часть местных жителей, но чем-то напоминал ему брата с сестрой. И тянулся к нему, как когда-то младшая сестра.
Вот только насколько он уберёг Алекто? Все его расспросы ни к чему не привели, она его боялась. Не доверяла.
(Наверняка — не уберёг, но надеялся… Может, он просто параноик. Может, ему всё-таки удалось стать единственной жертвой взамен их общей матери. Может, ему было страшно узнавать правду.)
Нет, нельзя было позволить втянуть в ту же жизнь ещё двух человек.
Танат, хоть и с каким-то страхом, отправил домой письмо на имя Алекто (с крайне безопасными формулировками и минимумом значащей информации — наверняка оно сначала пройдёт через руки отца), надеясь, что та поймёт больше, умея смотреть между строк.