Адепты наукологии считали это дискриминацией, поскольку аналогичные ограничения не были наложены на святую воду, христианские молитвы, иконы, елей и другие культовые предметы христианских церквей, на рассказы Священного писания о чудесных исцелениях, которые широко распространяются на Западе в книгах, периодической печати, радио и телевидением.
Опасаясь судебных исков, наукология принимала все меры предосторожности. В книгах ее основателя на первой же странице публиковалось заявление Совета директоров церкви, гласящее, в частности: «"Электрометр Хуббарда" — это религиозное изобретение, используемое в церковной исповеди. Он используется священнослужителями, чтобы помочь прихожанам определить область духовного недуга или мучений» '°. На деле это означало совсем другое, ведь, выдавая «электрометр Хуббарда» за научный медицинский прибор, легко попасть под обвинение в мошенничестве со всеми вытекающими из этого юридическими последствиями, а вот, объявляя его предметом религиозного культа, можно ничего не опасаться, поскольку свобода религии означает и свободу пользования любыми аксессуарами, требуемыми для отправления религиозных служб. Не придерешься!
Каким же образом удается дурачить тысячи людей с помощью исповедей и «электрометра Хуббарда»? Весь набор нелепостей, в которые заставляют поверить неофита (на жаргоне заправил наукологии их именуют «сырым мясом»), выдают малыми дозами во время длительных сеансов, когда пациентов заставляют многие часы сидеть то с закрытыми, то с открытыми глазами, выполнять разные команды вроде «садитесь сюда», «пересядьте в это кресло», «на этот стул» и т. п. Преподавательница Калифорнийского университета М. Зингер проинтервьюировала 400 бывших членов наукологии, которые ей рассказывали, что на исповедях достигается полное «расчленение» сознания на не связанные между собой части и человек доводится до состояния робота. Он теряет представление о различии между реальным миром и фантазиями, прежде чем заметит что-то неладное. Один из покинувших церковь, сам занимавшийся «прояснением» неофитов, говорил: «Если они вам сообщат эту чепуху, сначала вы рассмеетесь и уйдете… Но как это ни покажется невероятным ныне, я дошел до того, что поверил в нее».
Большую роль здесь играет изучение «трудов» Хуббарда, по 1000 и более страниц каждый, заполненных бесконечным рядом параграфов, формул, таблиц, пояснительных рисунков, умозаключений, якобы следующих из текста, — одним словом, все как в самой настоящей научной монографии. Это выявилось, в частности, на процессе 17-летней Джулии Христофферсон, которую в последний момент родителям удалось вызволить из цепких лап наукологистов. Семья девушки предъявила судебный иск, и в августе 1979 г. присяжные города Портленда (штат Орегон) присудили Джулии 2 067 тыс. долл. возмещения убытков, которые, впрочем, еще надо было получить у привыкших к таким тяжбам наукологистов.
Общество наукологов ввело наказания за проступки верующих вроде непосещения собраний и недостаточно почтительное отношение к догматам. Эти наказания могут выражаться в денежных штрафах размером до нескольких тысяч долларов, заключении в «карантин» и т. п. Одна из жертв наукологии, Энн Розенблюм, отдавшая ей шесть лет своей жизни, потом поведала, что последние 15 месяцев она провела в настоящем штрафном батальоне, именуемом «подразделение проекта реабилитации». Попавшие в него находились под охраной, им не разрешалось без особого позволения разговаривать с посторонними. Все время, кроме нескольких часов сна (спали на полу), они были заняты тяжелой физической работой и не менее изнурительным изучением трудов Хуббарда, а также выявлением своих «преступлений» против Рона в этом или прошлых воплощениях. Стоит добавить, что, даже по свидетельствам, содержащимся в документах самой наукологии, признания, которых добиваются на исповедях, могут быть впоследствии использованы для шантажирования любого члена секты, если он намеревается выйти из нее или становится опасным для ее благополучия. Ему угрожают нежелательными разоблачениями, способными подорвать его репутацию.