Выбрать главу

Когда Судан получил независимость в 1956 году, он заявил, что линия 1902 года является истинной границей между ним и Египтом на севере. Египет, напротив, утверждал (и продолжает утверждать), что правильной является линия 1899 года, заявляя, что линия 1902 года как административная граница не может быть использована для установления суверенитета.Основная причина, по которойдве страны по-разному воспринимают свои границы, связана с треугольником Халаиб, участком суши вдоль Красного моря, который, согласно политической границе 1899 года, принадлежит Египту, находясь к северу от двадцать второй параллели, тогда как административная граница 1902 года указывает на то, что он является частью Судана, поскольку линия изгибается к северо-востоку. Более крупный, плодородный и прибрежный, треугольник Халаиб желанен гораздо больше, чем засушливый, не имеющий выхода к морю Бир-Тавиль, который расположен к югу от первой линии (что делает его частью Судана) и к северу от второй (что делает его частью Египта). Изящная, но досадная загвоздка заключается в том, что претензии на суверенитет над Бир-Тавилем означают согласие с любой из линий, а значит, отказ от претензий на треугольник Халаиб. В результате Бир-Тавиль остается нелюбимым двумя странами, которые имеют на него законные права. Именно здесь на помощь приходят вышеупомянутые претенденты.

Признавая эту странность, Хитон, Диксит, Жихарев и некоторые другие утверждают, что побывали на этой территории и отметились, подняв свои флаги (а в случае Диксита еще и посадив семена подсолнечника). Однако доказать факт посещения Бир-Тавиля довольно сложно: в то время как большая часть границы между Египтом и Суданом определена и патрулируется, в Бир-Тавиле ситуация столь же неоднозначна, как и следовало ожидать. Более того, на юге Египта есть несколько контрольно-пропускных пунктов (и даже для передвижения вблизи границы требуется предварительное разрешение египетской армии), но они не соотносятся с расположением Бир-Тавиля. В этом районе также нет ориентиров, по которым можно было бы подтвердить свое посещение. Известны случаи, когда гиды заявляли, что их посетители достигли Бир-Тавиля, хотя GPS показывал обратное. На местности границы территории поистине невидимы. Это только усиливает сомнения и разногласия, теперь уже не только между двумя национальными государствами, но и между отдельными людьми, которые регулярно утверждают, что их соперники вообще никогда не посещали Бир-Тавиль.

Таким образом, несмотря на отсутствие официальных границ, здесь существуют определенные границы, которые определяют отношение людей к этой территории.Проще говоря, мы видим, как по-разному можно интерпретировать две линии на карте: два государства, имеющие самые сильные претензии на Бир-Тавиль, - Египет и Судан - уклоняются от возможности проведения взаимосогласованной границы, чтобы это не означало их отказ от территории в других местах. Вместо этого остаются две наспех проведенные пограничные линии, оставляющие возможность использовать лазейку в претензиях на суверенитет. В процессе возникает вторая, более концептуальная граница: между материальным и виртуальным мирами. Где еще человек может предъявить хотя бы подобие законных претензий на территорию, как не в Интернете? Нет более легкого способа для человека вступить в дипломатический спор относительно территории, которую он, возможно, никогда не посещал. Facebook и даже LinkedIn стали сайтами, где выдвигаются и отстаиваются политические претензии. Конкурирующие видения будущего могут быть представлены на рынке заинтересованной - а иногда и недоумевающей - аудитории. Есть нечто очаровательное в сопоставлении утопических и зачастую причудливых описаний того, как можно использовать очевидный потенциал территории, и зашедшей в тупик реальности, о которой договариваются национальные государства Египта и Судана.

Однако существует и более коварная диспропорция, которую редко признают претендующие на власть в регионе: они не имеют тех же интересов и понимания территории, что и те, кто действительно использует ее на регулярной или полурегулярной основе. В блогах и на сайтах, созданных теми, кто сражается за эту территорию в Интернете, редко, если вообще когда-либо, учитываются интересы кочевых групп Бир Тавиля, которые по-прежнему используют ее для выпаса скота и жилья. Действительно, планы иностранных претендентов на эту территорию, какими бы благими намерениями они ни руководствовались, всерьез или в шутку, как правило, демонстрируют глубокое отсутствие заботы о том, чего склонны желать кочующие жители региона.Например, желание Хитона превратить Бир-Тавиль в центр высокопродуктивного сельскохозяйственного производства и инноваций, солнечной энергии, цифровой валюты и свободного обмена информацией вряд ли понравится абабдам и бишари (подразделение беджа), которые привыклиперемещаться по региону с минимальным вмешательством, полагаются на его минеральные ресурсы и ведут гораздо более осязаемую торговлю. Кроме того, идея Хитона и Диксита основать экономическую систему территории на мощных компьютерных технологиях выглядит особенно неправдоподобной, учитывая, что температура в этом районе часто превышает 40°C. Идея создания безналогового, либертарианского рая для иностранных инвесторов в жаркой, пыльной и отдаленной части пустыни, по меньшей мере, амбициозна. Неудивительно, что подобные планы вызывают у тех, кто знаком с этой местностью, сочетание мистики и насмешек. И не только они: Краудфандинговая кампания Хитона по сбору 250 000 долларов на создание штата остановилась на отметке всего 10 638 долларов, несмотря на предложение выбрать себе почетный титул. Очевидно, что и другие настроены скептически, чему не способствует тот факт, что спустя несколько лет некоторые инвесторы публично высказывают предположение, что все эти планы были обманом.