С сомнением она говорит о своей работе в «Любовном напитке» (хотя именно за нее и была удостоена «Кумира»), с оживлением — о «Жертве века». Островский — любимый драматург, и ей еще в молодости стало ясно, что со временем она сможет «переиграть» всех его свах.
О ее Свахе в «Жертве века» разговор особый, потому что это тот случай, когда далеко не главный персонаж благодаря Актрисе становится стержнем спектакля. Первый же ее выход на сцену — и у зрителя дух захватывает: так хороша! За ее спиной девочки молоденькие кордебалет изображают, ножки красивые поднимают, а она появляется — и на них уже никто не обращает внимания.
Наталья Гундарева излучает какой-то животный магнетизм, в один момент в сферу своего притяжения захватив весь зал. Я видела, как загорались глаза мужчин, как они ей аплодировали, и испытала какую-то необыкновенную гордость за тех, кому уже далеко не двадцать, фигурой не похвастаешься, да и ножки не очень-то покажешь, — она как будто взяла реванш за нас, доказала, что не это в женщине главное!
— Это не столько я, сколько Гончаров. Мне всегда интересно с ним работать. Я за ним, как за каменной стеной, и ничего не боюсь… Да, он и на меня кричит и сто пятьдесят раз повторять заставляет, но это Ра-бо-та. Творчество.
Чтобы утолить неуемный творческий голод, она снимается в кино (хотя по собственному признанию «стала сниматься мало») и играет «на стороне» — в антрепризах. Режиссер Валерий Саркисов для нее с А. Джигарханяном и В. Гаркалиным поставил в Международном агентстве «Арт-Партнер XXI» комедию Руссена «Какая идиотская жизнь», а в частной компании «Media park» — спектакль «Игрушечный рай», где она играет с С. Шакуровым.
Все это профессионально, и она везде «по-гундаревски» хороша, но…
Мне почему-то все время приходят на ум грустные сравнения ее реальной творческой судьбы с придуманной историей Джулии Ламберт, героини «Театра» Моэма. На мой взгляд, нет лучше пьесы о Театре и Актрисе, которая им живет и верит, что «счастье — на сцене, там жизнь».
Жаль, что роли подобного масштаба нет сегодня в ее репертуаре, потому что большая Актриса достойна большой Роли.
Стереотип третий: актеры лукавят, когда утверждают, что устали от славы или она им не нужна.
Несмотря на то, что Гундарева считает себя прежде всего театральной актрисой, широкую известность и любовь зрителей ей принесли, прежде всего, кино и телевидение. Она не знает точного числа фильмов, в которых снялась, говорит: «Когда перестаешь их считать, то это означает, что много».
В выборе роли у нее один критерий: есть ли там какой-то новый тип, новый характер, который было бы интересно сыграть. Правда, иногда соглашается играть и в качестве, уже знакомом зрителю, как это было у Аллы Суриковой в фильме «Хочу в тюрьму». Но это когда понравится сценарий, режиссер и собранная им команда.
Мне всегда казалось, что женщине, особенно актрисе, а тем более известной актрисе, должно быть свойственно желание выглядеть красивой и всем нравиться (еще один стереотип). Гундарева же не боится быть некрасивой и жалкой, как в «Собачьем пиру»; не считает для себя зазорным сниматься и в эпизодах, как, к примеру, у Э. Рязанова в «Небесах обетованных»…
— Мне все равно, какая я. Мне бы такие мысли только мешали. Когда человек думает только о том, чтобы всегда выглядеть красиво, он становится смешным и уродливым, он теряет природную живость, а для актера это смерть.
Наталья Георгиевна смотрит свои фильмы гораздо «реже, чем они демонстрируются» на телеэкранах, «как-то отстраненно, как на что-то милое, неповторимое, безвозвратно ушедшее, как детство. Они вызывают у меня какие-то ностальгические теплые чувства, на уровне гастрономических воспоминаний. Как запомнившийся с детства запах мандаринов на Новый год».
Но зритель фильмы ее любит по-настоящему и, сколько бы раз ни показывали «Здравствуй и прощай», «Сладкую женщину», «Вас ожидает гражданка Никанорова», «Осенний марафон», «Личное дело судьи Ивановой», «Дульсинею Тобосскую» — да практически все из длинного списка ее работ, — будет смотреть их снова и снова.
Недаром на основании зрительского опроса журнала «Советский экран» Гундарева была признана Лучшей актрисой 1977, 1981, 1984 годов.
Вместе с известностью к актеру приходит Слава. Что же она для нее: удовольствие или тяжкое бремя?
— Слава не может быть тяжким бременем, если ею распорядиться правильно, сообразно нормальному человеческому существованию.
Если кинуться в Славу, как в омут — с головой и безраздельно, то можно бесславно закончить свое существование. Слава для меня страшна тем, что тебя начинают «растаскивать», ты становишься общественной собственностью. Телефонные звонки, просьбы об интервью, приглашения на какие-то встречи, предложения поучаствовать в каком-то очередном фонде… Все начинают иметь на тебя право, потому что это они своей любовью создали тебе эту Славу, они выбрали тебя…