— Я последний! – рёв, наполненный болью и скорбью, заставил пошатнуться стены гранитной твердыни. – Нет более драконов, нет кладок, нет ничего! К чему затягивать эту историю?!
Крупные слёзы разбивались о чёрный гранит, через мгновение вспыхивая сиреневым пламенем. В голосе ящера больше не было ярости, остались лишь горе и боль. Отпустив Его руку, Она мягко подошла к плачущему дракону и молча обняла за шею, насколько это позволяли Её размеры. Не было никакой магии, лишь бескорыстные объятия. И оттого мгновение было лишь важнее.
Тем временем Он медленно подошёл к телу старого дракона и, сотворив древний Знак, не известный ни в одном сущствующем мире, прикоснулся ко лбу до сих пор величественного зверя. И от места касания, извиваясь и расширяясь, побежали бело-жёлтые линии. Вскоре всё тело оказалось скрыто ими, сияя нестерпимым светом. А через мгновение ещё более яркая вспышка осветила низкие дождевые тучи, и вверх, рассеиваясь по пути, полетело раскалённое облако, в которое превратился старый дракон. Уже через несколько секунд всякий намёк на него исчез, растворившись в стихиях огня и ветра.
На холодную вересковую пустошь упали первые тяжёлые капли.
— Что же произошло за эти века? Почему на улицах только люди? – спрашивает Он, палочкой рисуя на песке какого-то неведомого зверя.
— А больше никого и нет, Владыка, – с грустью отвечает старик. – Люди слабы, но хитры, завистливы и злопамятны. Вы дали нам всем Законы, уравняв цены жизни всех рас и указав правильный путь. Но этот путь был для людей слишком сложен. Проще было ничего не менять. И от этого их жизнь не становились лучше, тогда как гномы, эльфы и все остальные с каждым десятилетием становились лишь богаче, счастливее и мудрее. В людях зрела ненависть к другим, подпитываемая завистью. И они стали изводить остальных, не нарушая Законов. Гномы оказались повергнуты в братоубийственную войну. Эльфы покинули свои долины, уйдя в бесплодные горы из-за навязанных долгов. И так век за веком люди изжили все остальные народы. А после и вовсе стёрли их существование из памяти. Лишь в сказках можно ещё найти некоторые имена.
— И в итого остались только люди и последний дракон, – поджав губы заканчивает Он историю. – А почему ты не ушёл из мира? Ведь я рассказал тебе, куда ты мог бы отправиться.
— Мне хочется увидеть их конец, – сверкает янтарными глазами старик. – Увидеть, как они захлебнутся в своих грехах и с радостью безумцев прыгнут в бездну.
— Не так долго осталось, – пожимает Он плечами, откидывая палочку. – Буквально несколько минут.
Ветер шепчет свои истории в кроне старого клёна, дети играют на площадке, машины шумят за домами. Ракеты разрывают небо, политики орут друг на друга в своих бункерах, солдаты умирают под пулями. У кого-то сдают нервы, и над городом разрывается фейерверк с плутониевой начинкой. Словно цепная реакция, по всему миру раскрываются шахты и в небо взлетают ответные подарки. Миллиарды жизней сгорают в ядерном пламени. Последний дракон с улыбкой выплетает заклинание, сжигая саму основу своей души. И в то же мгновение всё пламя мира разгорается в сотни и тысячи раз, спекая поверхность планеты в однородную стеклоподобную массу.
Она с грустью отпускает душу девочки, убережённую Ей от участи стать топливом для драконьего пламени. Он протягивает руки и обнимает Её. Их сердца буквально разрываются от скорби по погибшей жизни, но этот мир сам решил свою судьбу. Они могут лишь принять его выбор и идти дальше. Но сейчас под полыхающими небесами Они тихо плачут, не в силах изменить конец этой истории.