Это моя настоящая страсть. Не исполнение, не лицезрение моего имени на таблоидах, не восторженные крики незнакомцев. Моя страсть — это чистый лист, наточенный карандаш и радость от взятия невинных слов и нанизывания их в ожерелье ритма.
Моя нога постукивала в несуществующем ритме, собирая вместе все, что я сочинила.
Мой стресс постепенно отступил. Я перестала щелкать в выборе фильма и сфокусировалась, позволяя мелодии унести меня подальше от самолета, затягивая глубоко в мое творчество и позволяя музыке заколдовать меня, до сих пор сидящую в крошечном кресле, в тысячах метрах над землей.
Любовь не живет в первых взглядах.
Жизнь не обитает во вторых шансах.
Наш путь находится в невидимых знаках.
Сила для изменений в неизвестных обломках.
Нет, последняя строка не подходит.
Я поджала губы, подбирая слова, способные заменить ее.
В течение нескольких удивительных секунд я жила в моем призвании и придавала песне форму.
Но потом... напоминание.
Намек, что я не была глупой, что прислушивалась. Я сглупила, что проигнорировала.
Еще один знак.
Самолет покачнулся от удара воздуха, моя недопитая вода в стакане упала и разлилась на откидном столике.
Музыка в моей голове со скрипом остановилась.
Я замерла... ожидая.
Минуты медленно тикали.
Все было хорошо.
Через минуту я посмотрела на экран, завлекающий меня нажать на просмотр романтической комедии.
Потом... мой экран потух.
Самолет внезапно прорвался через облака.
Вдруг в салоне что-то треснуло, и наш полет превратился в родео.
Пассажиры проснулись. Наушники были сняты. Сон превратился в крики.
Я вцепилась пальцами в подлокотники, мой ноутбук промок после того, как на него упал стакан с водой.
Как бы то ни было, так быстро, как турбулентность началась, так же быстро и закончилась.
Мое сердце выскакивало из груди, а незнакомцы оглядывались вокруг в поисках ответов.
Загорелся знак «Пристегните ремни», и в динамиках зазвучал голос капитана:
— Леди и джентльмены, мы приносим свои извинения за незначительные неудобства. Мы надеялись избежать грозы, но это невозможно, если мы хотим приземлиться на ФиГэл. Мы начинаем снижаться, и я уверен, что нам удастся уклониться от большей части турбулентности. Пожалуйста, оставьте ваши ремни безопасности пристегнутыми и воздержитесь от использования электронных устройств в это время. Мы приземлимся в 6:45 часов вечера по местному времени.
Его слова были успокаивающие.
Но голос не был.
Ему страшно.
Я была в этой сфере деятельности. Знала внутренний жаргон.
Я надеялась, что ошибалась, но нервы натянулись, как струны, стягивая мою грудную клетку, ломая ребра.
Мои глаза оставались приклеенными к знаку о ремнях безопасности. Если он мигнет, пилот захочет, чтобы стюардесса связалась с ним.
Не мигай.
Не мигай.
Дин-дон.
Он мигнул.
Стюардесса пронеслась по проходу, держась руками за подголовники для баланса, и скрылась за разделительной шторкой.
Что бы ни существовало за металлическими стенами самолета, этого было достаточно, чтобы заполнить кабину страхом.
Я не могла больше это игнорировать.
Сообщения.
Знаки.
Я должна была прислушаться.
Мне плевать, если это глупо. Мне плевать, что паранойя заполнила мой разум. Я не могла выключить инстинкт, кричащий изнутри.
Что-то не так.
Моя предыдущая подготовка к тому, как пережить аварийную ситуацию, всплыла в памяти. Я сдала экзамены о том, как лучше всего защитить пассажиров и что делать, в случае если шасси не откроются. Но чего у меня не было, так это опыта настоящего крушения.
Мы над океаном. Я в хвостовой части самолета.
Независимо от того, что люди говорили, самое безопасное место при посадке на воде было возле крыльев. Да, топливные баки были ниже, но если пилот был опытным, самолет будет прыгать как брошенный камень по воде. Нос треснет, хвост поломается, и вода хлынет.
Прекрати!
Мне надо было делать что-нибудь, что угодно, я подняла откидной столик, и, порывшись, достала свою сумку из-под ног и положила ее на колени. Мои руки дрожали.
Если что-нибудь случится, мне не позволят взять ее с собой. Единственные вещи, которые разрешено будет взять — то, что находится на нас.
Не будь смешной. Ничего не случится.
Мое сердцебиение ускорилось с очередным толчком турбулентности, отрицая мой позитивный настрой.
Пессимизм запущен в полную боевую готовность.
Что-то произойдет.
Мое сердце стучало в горле, когда я открыла сумку и достала свои вещи. У куртки были глубокие карманы. Не колеблясь, я запихала паспорт, деньги и кредитные карточки во внутренние карманы, закрывая их на замок. Торопясь, я убедилась, что мой телефон полностью заряжен и выключен, положила его в левый карман.