Где они?
Где мои дочери?
Адреналин бурлил в моей крови, словно набегающие волны, выискивая жертвы.
Но вокруг никого не было.
Это был кошмар?
Не реальность?
Смахивая слезы, я моргнула, ожидая увидеть яркое сияние девственного солнца, услышать тихое шипение прибоя и влюбиться (как делала каждое утро) в образы моей семьи, спорящей и смеющейся у оживленного костра.
Только...
Ничего нет.
Больше нет.
Я находилась в комнате.
В комнате!
Я не была в комнате три с половиной года.
Я лежала в кровати.
С простынями.
И подушками.
И кремовым хлопчатобумажным одеялом.
Здесь был телевизор, шторы, обои, выключатели. На стене, словно издеваясь, висела картина, с нежными морскими коньками и анемонами, покачивающимися на несуществующем течении.
Вместо того чтобы почувствовать облегчение от того, что меня наконец нашли, я сосредоточилась на том, как это произошло?
Где я?
Кто они?
Где Пиппа и Коко?
Как это могло произойти без моего ведома?
Выскочив из постели, я одернула белую ночную рубашку, прикрывающую мое пропитанное солью, худенькое тело. Растрепанные обесцвеченные волосы выглядели почти такими же белыми, как и ночнушка. Странный привкус обжигал язык, а маленький пластырь прикрыл колотую рану на внутренней стороне локтя.
Какого черта произошло?
Я в раю?
Неужели я погибла вместе с Гэллоуэем?
Босыми ногами пробежала по ковру с коротким ворсом, направляясь к выходу.
Я прошла мимо ванной и остановилась.
На меня смотрела женщина.
Люди, которые пытались навредить моей семье, были незнакомцами, точно так же как и это зеркальное отражение.
Потребовалось три удара сердца, чтобы узнать себя. Еще пять, пока торопливое дыхание в зеркале не совпало с моим. Мои глаза были дикими, волосы цвета морской волны, растрепанными. Ключицы выглядели так, словно находились под слоем кожи, свободно летая на скелетных крыльях. Ноги превратились в палки. Полная грудь была в основном плоской, с каплевидными бугорками, напоминавшими мне, что я кормила грудью Кокос. Я выросла из наивного интроверта во властную мать, и все это время боролась за выживание.
Чужеземка.
И я никогда не чувствовала себя такой одинокой.
Мгновенно навернулись слезы, но у меня не было времени на такие глупости.
Я уже наплакалась.
Позже я снова поплачу.
Сейчас я должна найти своих дочерей. Я дала обещание. Гэллоуэй умер, веря, что я выполню это обещание.
Отвернувшись, я с силой распахнула дверь и выскочила в коридор.
В коридоре я увидела ряды одинаковых дверей. Сверху на них были указаны цифры в порядке убывания, смотровые окна поблескивали в искусственном свете, на тумбах стояли ракушки и скульптуры рыб-клоунов и черепах.
Где же я?
Из-за угла появился мужчина в светло-сером брючном костюме с подносом, уставленным едой и водой.
Вода.
Да, пожалуйста.
Неиспорченная вечнозелеными растениями вода с наших деревьев или слегка землистая дождевая вода из наших водоемов.
Чистая, чистейшая вода.
В стакане со льдом.
Лед!
Неужели такое чудо все еще существует?
— Ах, вы проснулись. Я как раз собирался к вам.
Мой разум вышел из водного транса, и я резко обернулась, ожидая увидеть позади себя еще кого-то.
Он не мог говорить со мной... правда? Я никогда не видела его раньше, но он говорил так, словно знал меня.
Я повернулась к нему лицом, указывая на себя.
— Вы со мной говорите?
Он улыбнулся. Он был старше, чем скитальцы на моем острове, но в его глазах светилась доброта. На шее у него висел стетоскоп, согласно бейГэлку, его звали Стефан.
— Да, конечно. Вы женщина, спасенная с острова.
Во рту пересохло.
Поставив поднос на сервант с резвящимися рыбками-клоунами, он протянул руку.
— Рад встрече. Ночью вы не спали, но я сомневался, вспомните ли вы. В конце концов, такие травмы иногда приводят к тому, что разум на время забывается.
Я не могла отвести взгляд от его руки. Я очень давно не прикасалась ни к кому, кроме Гэллоуэя и детей.
Коннор.
Воспоминания о нем заставали меня врасплох в самые неподходящие моменты.
Гэллоуэй.
Оба... ушли.
Слезы навернулись на глаза, когда я уставилась на руку мужчины. Хочу ли я прикоснуться к нему? Это безопасно?
Но он не опускал руку, заставив меня набраться смелости и вложить свою ладонь в его.
В тот момент, когда я прикоснулась к нему, воспоминания о последних нескольких часах нахлынули на меня.
Падаю в обморок во время драки с мужчинами, держащими моих дочерей.