Он был моим опустошением, моей гармонией, моим единственным шансом на надежду.
Я крепче прижалась к нему, целуя его теплые, безжизненные губы, вглядываясь в изможденное лицо и обгоревший на солнце нос. Его длинные волосы ниспадали короной — смесь коричневого и бронзового оттенков на безупречно белом фоне.
Он выглядел величественно.
Он выглядел мертвым.
Но теперь я знала, что это не так.
Я оставила свой телефон, наши видео, свои блокноты и три с половиной года резьбы по дереву и творчества.
Но я не бросила своего мужа.
Я снова могла дышать.
Если это был ад, то мне жаль тех, кто попал в рай.
Я ожидал увидеть бушующее пламя гибели, и осуждающие приговоры. А не странное ощущение исцеления.
Я попрощался с Эстель.
Я верил, что она сдержит обещание.
Я умер в тот момент, когда потерял ее из виду.
Однако... звуки продолжали прерывать мой беспокойный сон. Уколы, писк, прикосновения, много-много прикосновений.
Всплывали обрывки снов о моторных лодках и волнах океана. Что было странно, ведь я не был на лодке с тех пор, как мы с отцом отправились на рыбалку в день моего шестнадцатилетия.
Медленно я начал ощущать свое тело, чувствуя боль и жар сильнее, чем раньше. Разве смерть не была противоположным явлением? Разве нельзя обрести свободу, приняв осознанное решение... отпустить?
Жуткое ощущение, что за мной наблюдают и обсуждают, то появлялось, то исчезало вместе с незнакомыми голосами.
Пока внезапно не раздался голос, который я узнал.
Женщина.
Моя женщина.
Моя жена.
Отчаяние оттеснило горячечную тошноту, я попытался подплыть к ней.
Она была на нашем острове, окруженная сокрушающими волнами и оскалившимися акулами. Все, что мне нужно было сделать, — это добраться до нее, и тогда все будет хорошо.
Я бы преодолел все волны. Сразился бы с каждой акулой. Сделал бы все, чтобы обезопасить ее.
Но что-то удерживало меня.
Мои глаза оставались закрытыми, на них словно свинцовые шоры, конечности не слушаются.
Но она поняла мое затруднение, потому что прикоснулась ко мне. Это не был кто-то чужой или мимолетный призрак.
Это было по-настоящему.
То, что она прикасалась ко мне (когда я был уверен, что никогда больше не получу такого удовольствия), принесло мне покой впервые с тех пор, как заноза приговорила меня к смерти.
Я расслабился.
Перестал бороться.
Мое тело и иммунитет взяли верх, и я, наконец, начал выздоравливать.
Кого вы благодарите, когда жизнь исполняет ваши самые заветные желания? Кого проклинаете, когда она отнимает величайшие победы? Кого укоряете, когда ничего не получается? Кому молитесь, когда невозможное становится явью?
У меня нет ответа.
Сомневаюсь, что это кому-то нужно.
Взято с салфетки «P&O», «Pacific Pearl».
…
Произошли ТРИ ОГРОМНЫХ ВАЖНЫХ события.
Во-первых, я объединилась с Пиппой и Коко, мы смотрели на новый чужой мир сквозь слезы и широко раскрытыми глазами.
Во-вторых, мы не разлучались, сдерживали эмоции, оставаясь бдительными рядом с Гэллоуэем.
В-третьих, Гэллоуэй проспал два дня, постепенно становясь здоровее.
Врачи сказали, что он может проснуться в любой момент. Но его организм настолько истощен, что для этого может потребоваться время. По словам доктора, все силы были направлены на то, чтобы помочь антибиотикам, вводимым внутривенно, побороть септицемию (прим. пер.: Септицемия — клинико-патологоанатомическая форма сепсиса, при которой отсутствуют метастатические септические очаги. Септицемия — это сепсис без гнойных метастазов). Он сказал, что Гэл все понимает и слышит. Он знал, что я рядом, прикасаюсь к нему, разговариваю с ним, рассказываю секреты... пою ему.
И я поверила ему.
Я также знала, что нам очень повезло, потому что мы нашлись. Члены экипажа были очень добры потому что, не обращали внимания на мою начальную грубость. Они выслушали Пиппу, когда она кричала, что надо еще кого-то спасать, пока они укладывали меня в лодку без сознания.
На самом деле, двух человек.
Трех.
Нет, четырёх
Пиппа привела разведчиков к Гэллоуэю, и они отнесли его безжизненное тело на корабль. Вернувшись, она забрала мемориальную доску своих родителей и Коннора и взяла Пуффина с полки в нашей кладовке.
Она была причиной того, что Гэллоуэй был здесь с нами. Благодаря Пиппе за Коко ухаживали, пока я распадалась на части. Благодаря ее действиям моя семья все еще была вместе.