— Эм... я ошиблась квартирой?
— Не знаю. Кого вы ищете?
Коко внезапно выскочила из ванной, совершенно голая, пенные пузыри сползали по ее маленькому телу.
— Поймай меня!
Эстель бежала за ней, ее фиолетовый сарафан насквозь промок и облегал ее едва заметные изгибы. После столь долгого пребывания практически обнаженной она так и не смогла привыкнуть к нижнему белью. В эти дни мы предпочитали ходить без нижнего белья.
Дикие, одичавшие островитяне, которыми мы и были.
Глаза ее ожили, лицо исказилось от смеха.
— Вернись, угроза!
Ее улыбка предназначалась мне, но взгляд был устремлен на незнакомку у двери.
Она резко остановилась, и хлопнула ладонью по мокрому сарафану в области сердца.
— О, боже.
— Ох! — Рыжая пронеслась вперед, игнорируя меня. — Стел... — Ее глаза заблестели, наполняясь слезами, когда она потянулась к моей жене. — О мой...
— Мэди! — Эстель вздрогнула, а затем обняла девушку, о которой я так много слышал. — Мэди... это на самом деле ты.
Обхватив друг друга, они сползли на пол, образуя кучу из платьев, целуясь, обнимаясь, приветствуя и возвращаясь в жизнь, в то время как Коко, с голым задом, расхаживала по комнате.
ЭТОТ ГОЛОС.
Этот ритм.
Боже мой, как я по ней скучала.
Спустя столько лет я наконец-то обняла свою лучшую подругу. Когда мы сидели, обнявшись, на кафельном полу в коридоре, я ожидала язвительного замечания, удара по руке, только нам понятной шутки. Чего-то знакомого из нашей дружбы.
Однако она повергла меня в шок, когда разразилась рыданиями, зарывшись лицом в мою шею.
Гэллоуэй застыл, на его аппетитном теле блестели капельки воды, капающие с длинных волос. Он прочистил горло.
— Я... Я оставлю вас.
Я смутно помню, как он подхватил на руки нашу голую дочь и скрылся в спальне, примыкающей к гостиной, тихо прикрыв за собой дверь.
Мое сердце было с моей семьей, но мое внимание сосредоточено на плачущей Мэделин.
— Эй, все в порядке. Я здесь.
— Я думала... я думала, ты погибла! — Ее рыдания раздавались сквозь мои волосы, становясь громче с каждым всхлипом. — Я... — Она не могла закончить предложение, прижимаясь ко мне сильнее. — Когда мне позвонили и сказали, что ты зафрахтовала вертолет, который разбился... Я подумала, что это ошибка. О чем ты думала? Зачем ты сделала что-то подобное! Ты оставила меня.
Я улыбнулась.
Вскоре после этого я расхохоталась.
— Хочешь сказать... что после всех своих слов и утверждений, что не плачешь над телепередачами и книгами, ты плачешь, потому что я вернулась из мертвых?
Она отстранилась. Ее глаза покраснели, на щеках блестели слезы.
— Когда ты так говоришь, я начинаю думать, что не рада, что ты жива.
Я игриво кивнула, улыбаясь так, что у меня заболели щеки.
— Серьезно? Значит, слезы... это инсценировка, да?
— Я не скучала по тебе.
— Ага, врушка.
— Нет.
— Да.
— Это был рекламный трюк. — Она надменно вздернула нос. — Я тебя знаю. Ты бы предпочла долгие годы жить дикарем на необитаемом острове, чем выйдешь на сцену и споешь. Я твой менеджер. От менеджера не убежишь.
— Можно, если она тиран.
Ее щеки покраснели.
— Я не тиран.
Я не могла сдержать распирающий меня смех.
— Сделай это, Эстель. Сделай то. Мы должны пойти по магазинам. Мы должны вместе объехать весь мир. Ой, ой, я только что сделала тебя звездой Интернета, теперь ты должна всегда меня слушаться.
Она отмахнулась от меня, не в силах больше скрывать улыбку.
— Тебе это нравилось.
— В твоих мечтах.
— Ну же... признайся. Ты скучала по мне.
— Не-а.
— Да.
— Нет.
Мы уставились друг на друга, начав очередной раунд бессмысленных препирательств. Наши притворные взгляды сменились слезами, и мы снова обнялись.
— Боже, я очень рада, что ты вернулась. — Она поцеловала меня в щеку. — В следующий раз, когда тебе понадобится пространство, просто скажи, и я уйду. В тот же миг. Не так, как раньше. Я не буду тебя преследовать. Клянусь. Только... не пытайся снова покончить с собой, ладно?
Я погладила ее вьющиеся рыжие волосы. Я всегда немного завидовала ее удивительному цвету волос. Раньше цвет моих волос был скучным, светлым (не белоснежным от солнца, как сейчас), по сравнению с её они казались мне однотонными. Особенно если учесть, что я предпочитала серые и пастельные тона в гардеробе, а она — яркие, аляповатые.
Отстранившись, я указала на ее покрасневший нос.
— У тебя сопли смешались со слезами. Это довольно противно.
Она надулась.
— Ну, а у тебя больше нет сисек. Так что, думаю, я выиграла.