— Легкий шок, — повторил он.
— «Золотой день» кого угодно повергнет в шок, — сказала одна из девиц, разглаживая фартук, под которым просматривался мягкий, чувственный животик.
Другая убрала со лба мистера Нортона седую челку и гладила его по голове, рассеянно улыбаясь.
— Довольно миленький, — сказала она. — Как белый ребеночек.
— Старенький ребеночек? — переспросила невысокая худышка.
— А хоть бы и так: старенький ребеночек.
— Тебя просто на белых тянет, Эдна. К гадалке не ходи, — подытожила худышка.
Эдна покачала головой и улыбнулась, будто посмеиваясь над собой.
— Не то слово. Просто обожаю их. Пусть даже старик, а всегда милости прошу заглянуть ко мне вечерком.
— Тьфу ты, прибила бы такого дедулю.
— Их голыми руками не возьмешь, — ответила Эдна. — Ты разве не слыхала, дорогуша, что у богатых белых стариков семенники обезьян и яйца козлов? Ненасытное старичье. Весь мир хотят поиметь.
Доктор посмотрел на меня с улыбкой.
— Ну вот, с ними всю эндокринологию выучишь, — засмеялся ветеран. — Я ошибся, сказав, что он просто человек: нет, он, видимо, полукозел или полуобезьяна. Может, и то и другое.
— Так и есть, — подтвердила Эдна. — Был у меня один в Чикаго…
— Ну уж, в Чикаго тебя никогда не заносило, подружка, — перебила ее вторая девица.
— Ты-то почем знаешь? Два года назад… Тьфу, да вы вообще не в курсе. Белый старикан из Чикаго пришивал липовые яйца!
Осклабившись, толстяк-медик поднялся с места.
— Как ученый и врач, вынужден опровергнуть ваши слова, — сказал он. — Подобные операции пока невозможны.
Затем он выпроводил девиц из комнаты.
— Вдруг проснется, услышит подобные разговоры, — объяснил ветеран, — и снова скиснет. Кроме того, научное любопытство может завести их так далеко, что они действительно решат проверить, есть ли у него обезьяньи железы. А это, боюсь, зрелище не для детских глаз.
— Мне нужно отвезти его в колледж, — сказал я.
— Понял, — ответил он. — Помогу, чем смогу. Иди-ка лед поищи. Да сам успокойся.
С галереи открывался вид на макушки ветеранов. Они не желали расходиться, ревел музыкальный автомат, гремело пианино, а в конце зала, словно загнанный конь, лежал упившийся Суперкарго.
Еще спускаясь по лестнице, я приметил большой кусок льда, поблескивающий в недопитом стакане, схватил его и, пока холод обжигал мою горячую руку, помчался обратно.
Ветеран сидел и наблюдал за мистером Нортоном, который дышал с каким-то неровным призвуком.
— Быстро ты, — сказал бывший врач, приподнявшись и взяв лед. — На нервах еще не так ускоришься, — добавил он, как будто про себя. — Подай-ка мне чистое полотенце, вон там, над умывальником.
Я протянул ему полотенце, а он завернул в него лед и приложил ко лбу мистера Нортона.
— Как он? — спросил я.
— Сейчас оклемается. Чего с ним приключилось-то?
— Я взял его прокатиться, — ответил я.
— В аварию попали?
— Нет, — сказал я. — Он просто поговорил с фермером и, видимо, перегрелся на солнце… А потом уже нас окружила эта толпа снизу.
— Сколько ему лет?
— Не знаю, но он в попечительском совете…
— Да уж, явно большая шишка, — сказал ветеран, промакивая моему пассажиру веки с голубыми прожилками. — Попечитель сознания.
— Что вы сказали? — спросил я.
— Ничего… Ну вот, приходит в себя.
Внезапно мне захотелось выбежать из комнаты. Я боялся того, что мог услышать от мистера Нортона, боялся выражения его глаз. Но не меньше я страшился уйти. Мне было не оторвать взгляда от его подрагивающих век. В бледном свете электрической лампочки попечитель мотал головой, будто бы споря с каким-то настойчивым, не слышным мне голосом. Наконец веки его открылись, обнажив две бледно-голубые туманные лужицы, которые затем собрались в точки, застывшие на лице ветерана; тот без улыбки отвел взгляд.
Люди нашего племени не должны подобным образом смотреть на людей из племени мистера Нортона, и я спешно шагнул к постели.
— Это врач, сэр, — сказал я.
— Сейчас все объясню, — произнес ветеран. — Принеси стакан воды.
Я замешкался. Он бросил на меня строгий взгляд.
— Воды принеси, — повторил эскулап и стал помогать мистеру Нортону сесть.
За водой я обратился к Эдне, которая, проведя меня по залу в маленькую кухню, наполнила стакан из старомодного зеленого бачка.
— Малыш, если захочешь его угостить, у меня есть отменная выпивка, — сказала девушка.
— Ему сейчас вода полезней, — ответил я.
У меня дрожали руки, вода выплескивалась через край. Когда я вернулся, мистер Нортон уже сидел без посторонней помощи и беседовал с ветераном.