— Он тебя обыскался, — шепнула мне девушка у него в приемной.
Когда я вошел, он, разговаривая по телефону, сообщил: «Не важно… он уже здесь» — и повесил трубку.
— Где мистер Нортон? — взволнованно потребовал ответа доктор Бледсоу. — Он хорошо себя чувствует?
— Да, сэр. Я доставил его в резиденцию, а сам сразу сюда. Он хочет вас видеть.
— Что-то стряслось? — сказал он, торопливо вставая и обходя стол.
Я колебался.
— Да или нет?
У меня так заколотилось сердце, что все поплыло перед глазами.
— Сейчас уже все в порядке, сэр.
— Сейчас? Как прикажешь тебя понимать?
— Ну, он вроде как упал в обморок, сэр.
— Господи! Я как чувствовал. Ты почему со мной не связался? — Схватив свою черную хомбургскую шляпу, он бросился к выходу. — Поехали!
Я поспешил за ним, на ходу объясняя:
— Сейчас ему уже лучше, сэр, но мы так далеко заехали, что таксофонов там не было…
— На кой было везти его в такую даль? — возмущался он, прибавляя шагу.
— Куда было приказано, туда и отвез, сэр.
— Куда конкретно?
— В трущобы рабов, — со страхом признал я.
— В трущобы?! Ты в своем уме, парень? Как ты посмел притащить туда нашего попечителя?
— Он сам так пожелал, сэр.
В воздухе пахло весной; мы шли по дорожке, как вдруг он остановился и посмотрел на меня с такой яростью, будто я настаивал, что черное — это белое.
— Да плевать на его пожелания! — все сильнее распалялся доктор Бледсоу, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом со мной. — Умишком тебя Бог обидел, что ли, как собаку? Мы доставляем белых туда, куда считаем нужным, и показываем то, что они должны увидеть. Ты не знал? А я-то держал тебя за смышленого парня.
Будто в прострации, я затормозил у Рэбб-холла.
— Нечего тут рассиживаться, — рявкнул он. — Со мной пойдешь!
Новое потрясение ждало меня сразу за порогом. Когда мы проходили мимо зеркала, доктор Бледсоу остановился и, подобно скульптору, изваял из своей недовольной мины невозмутимую маску; только горящий взгляд напоминал о тех эмоциях, которые я видел минуту назад. Он пристально вгляделся в свое отражение, а потом мы молча прошли по безлюдному коридору и поднялись по лестнице.
За изящным столиком с кипами иллюстрированных журналов сидела студентка. Перед большим окном громоздился внушительный аквариум, где над разноцветными камешками и миниатюрной копией феодального замка в неподвижности зависали золотые рыбки, напоминавшие о себе только трепетом ажурных плавников — этакой мимолетной остановкой времени в движении.
— Мистер Нортон у себя? — спросил он.
— Да, сэр, то есть доктор Бледсоу, сэр, — ответила девушка. — Он просил передать, чтобы вы сразу заходили, как только прибудете.
Помедлив у порога, доктор Бледсоу прокашлялся и только потом деликатно постучался костяшками пальцев.
— Можно, мистер Нортон? — На этих словах губы доктора Бледсоу растянулись в приготовленной улыбке.
Получив ответ, мы зашли вместе.
И оказались в просторной, светлой комнате. Сняв пиджак, мистер Нортон утопал в огромном кресле с подголовником. На свежезастеленной кровати лежала смена одежды. Над широким камином висел писанный маслом портрет Основателя: тот всегда смотрел на меня сверху вниз — отстраненно, благосклонно и грустно, а сейчас, в этот критический миг, с глубоким разочарованием. Затем, как могло показаться, упала какая-то завеса.
— Я себе места не находил, сэр, — заговорил доктор Бледсоу. — Мы вас ждали к дневному заседанию…
«Сейчас начнется, — подумал я. — Вот-вот…»
И вдруг доктор Бледсоу метнулся вперед.
— Мистер Нортон, вы поранились! — В голосе доктора Бледсоу зазвучали непривычные нотки, как у заботливой бабушки. — Как такое могло случиться?
— Пустяки. — На лице мистера Нортона не дрогнул ни один мускул. — Царапина, только и всего.
Пылая гневом, доктор Бледсоу развернулся в мою сторону.
— Марш за доктором, — приказал он. — Ты почему не доложил, что мистер Нортон расшибся?
— Меры уже приняты, сэр, — тихо проговорил я ему в спину.
— Мистер Нортон, ах, мистер Нортон! Вот беда! — заворковал он. — Я считал, что вверяю вас заботам исключительно разумного и ответственного юноши! У нас ведь никогда не случалось никаких эксцессов. Ни разу за все семьдесят пять лет. Смею вас заверить, сэр, что этот молодой человек получит взыскание, самое строгое дисциплинарное взыскание!