Студенты же подумали, что они бы с большим удовольствием послушали намечающийся спор, чем пошли учиться, но их мнения никто не собирался спрашивать.
— Конечно, да, да, пусть заканчивают и идут в классы, вы правы, — быстро забормотал Фадж.
Как только они вошли в кабинет, Фадж принялся размахивать бумагами прямо перед носом директора:
— Я только что узнал, что мальчика Поттеров забрали из дома его законных родственников и отдали в руки Пожирателя Смерти, устроив здесь целое представление! Вы не имеете права! Я требую, чтобы ребенка немедленно вернули его тетке!
Снейп тем временем разумно предположил, что именно Сайрус стал причиной неожиданного визита министра, поэтому он оставил малыша с Ниппи и появился в кабинете директора почти одновременно с Дамблдором и Фаджем:
— Господин директор, возможно, министру тоже стоит увидеть мои воспоминания?
Альбус кивнул и достал свой мыслеслив, а Северус вновь поместил в него свои впечатления, касающиеся Сайруса.
Только Альбус, Корнелиус и Северус коснулись палочками серебристого содержимого думосбора. Телохранителям и остальным чиновникам, сопровождавшим министра, было совсем не обязательно обладать подобной информацией. Северус не стал делиться воспоминаниями о появлении несчастного израненного малыша и последующем лечении, но показал разговор с Кингсли, когда последний сообщил, что Дурсли уехали в Канаду, не сказав никому, что их племянник пропал два месяца назад. Также Северус не стал показывать воспоминания об уникальных возможностях его сына, справедливо рассудив, что чем меньше людей знают о его невидимости, тем в большей безопасности малыш.
Северус поместил в мыслеслив еще несколько своих любимых воспоминаний – моментов проведенных вдвоем с сыном: малыш признает его своим отцом и называет себя Сайрусом Северусом Снейпом; объятия и поцелуи; Поппи сообщает, что мальчик полностью здоров. И, наконец, последнее — малыш учится летать на метле, а Северус во время пикника начинает осторожно объяснять ему, кто он такой и кем были его настоящие родители.
Корнелиус, явно ошеломленный увиденным, тяжело осел на стул, который ему предупредительно подставил Северус:
— Подумать только! Альбус, почему? Я имею в виду, как… ведь это их собственная кровь и плоть! Как они могли быть такими жестокими?
Министр повернулся к Снейпу и неохотно кивнул:
— Хорошо, думаю я погорячился, и вы действительно будете для ребенка неплохим опекуном — уж, конечно, лучше его тети и дяди. Но вот сможете ли вы защитить его от ваших бывших… коллег? И, Альбус, я все еще недоволен спешкой, с которой вы обстряпали опекунство, и непонятной секретностью.
— Ах, Корнелиус, а вы представляете, на что пошли бы маги, чтобы отомстить этим невинным магглам? Или какая бы кутерьма поднялась вокруг дела об усыновлении, и что еще могло бы случиться с Гарри Поттером?
Фадж выглядел побежденным:
— Хорошо, думаю, что вынужден с вами согласиться. В конце концов, подозреваю, что деньги Малфоя затянули бы судебные разбирательства на несколько месяцев, если не лет, и оставили бы мальчика совершенно беспомощным в нашем мире. Признаю, что все нужно было сделать быстро и достаточно тихо. Хорошо, господа, мне пора возвращаться в Министерство. Ах, да, профессор Снейп, мои поздравления и благодарность за то, что вы позаботились о малыше. Честно говоря, я немного удивлен — я слышал о вас от некоторых ваших бывших студентов.
Северус сложил руки на груди и усмехнулся, ничем не подтверждая и не отрицая слова министра. Когда вся свита Фаджа покинула кабинет, он спокойно вернул свои воспоминания. Альбус приобнял Снейпа одной рукой и Северус неожиданно, всего лишь на секунду, тоже обнял своего старого наставника. А потом вернулся в свои подземелья, чтобы подготовиться к первому уроку.
Он не мог оставаться в кабинете директора дольше, иначе тот заметил бы его подозрительно блестящие от непролитых слез глаза.
Снейп так боялся потерять сына, а теперь его сердце заполнила такая неописуемая радость, что у него возникло странное желание закричать, да так, чтобы его крик можно было услышать и в Астрономической башне. К счастью, у него еще оставалось свободное время перед сдвоенным Зельеварением Хаффлпафф–Равенкло у четвертого курса.
Он зашел в свои комнаты, подхватил Сайруса с пола и подбросил в воздух:
— С сегодняшнего дня ты только мой, и никто не посмеет забрать тебя! Я люблю тебя Сайрус. Ты же знаешь это?
Сайрус любил, когда его подбрасывали в воздух, и был рад видеть папу таким счастливым. Ему очень не нравился тот злой мужчина, который громко кричал и пугал его. Малыш обнял отца и поцеловал его прохладную щеку.