Проснувшись, уткнулась глазами в широкую спину Майкла. Не сразу сообразила, где я: всё вокруг незнакомое, будто кто-то взял, вырвал меня с корнем и посадил в чужую почву. Я балансировала на грани сна и яви, соображая, как меня угораздило попасть в какое-то дурацкое сновидение, где я лежу в огромной кровати, упираясь взглядом в чужое мужское тело. Неплохо скроенное, кстати.
– Майкл, – позвала, ещё не очень хорошо соображая.
Громила стремительно вскочил со стула и внимательно посмотрел мне в лицо.
– Очнулась.
– Да.
И тут я вспомнила, где я и как здесь оказалась.
– Всё в порядке? – я села в постели и покачнулась: от резкого движения закружилась голова.
– Всё хорошо.
– Надеюсь, ты спал. Нет нужды меня караулить: я не собираюсь никуда убегать.
Подобие улыбки мазнуло по красивым губам Майкла.
– Спал. Я не дал им будить тебя.
С этими словами он вышел, а я поднялась и отправилась в душ. Живот подводило от голода: я толком и не помнила, когда ела в последний раз. Кажется, это было ещё в самолёте.
Не успела я переодеться, как комнату с осторожным стуком вошла милая девушка. Прибыл поздний завтрак.
Мою спасительницу звали Стефани. Она оказалась словоохотливой и улыбчивой. Пока я ела, Стефани поведала, что у неё есть мать и отец, трое братьев и жених. В доме Антония Евграфовича работает второй год. Она же рассказала о последних новостях и сплетнях, о шумихе в утренних газетах.
После завтрака я попала в цепкие руки Антония Евграфовича.
– Ты спасла жизнь внучке и мне, – промолвил старик без пафоса. – Смогу ли я когда-нибудь тебя отблагодарить?
Он тронул меня до слёз – такой родной и понятный.
– Я сделала, что смогла, но не хочу, чтобы вы считали, что чем-то обязаны мне. Для того и нужны друзья, чтобы помогать.
– Ты слишком правильная и скромная, – резко ответил старый аристократ, и я так и не поняла: комплимент это или осуждение.
– Я бы хотела попасть в клинику, к Линде. Надо ещё посидеть с девочкой.
– Попробуем прорваться, – ах, как он улыбался! Я любила его улыбку, лучики морщин у глаз, высокий лоб и красиво зачёсанные наверх белоснежные волосы. – Сейчас всё вверх дном: телефоны оборвали, репортёры засели в засаде. Ждут, когда ты выйдешь из дома.
Я прикрыла глаза.
– Буду счастлива, если удастся улизнуть или избежать лишних разговоров. Шумиха, как я понимаю, уже началась. Остаётся только дождаться, когда улягутся страсти.
– Боюсь, нам трудно будет отвертеться. Я тут и так не последняя личность, а теперь ещё и это.
Я улыбнулась:
– Всё будет хорошо. Пусть выдумывают, что хотят. Поехали?
– Поехали, Марина.
В машине нас ждал верный Майкл. Глаз у него выглядел хуже некуда. Я покачала головой и уселась на переднее сиденье.
– Подожди, – не дала ему повернуть ключ зажигания.
Осторожно взяла его лицо в ладони и медленно провела пальцами несколько раз, устраняя отёчность, соединяя капилляры. Через несколько минут удовлетворённо вздохнула. Остался только синяк и небольшая припухлость.
– Вот так лучше.
– Спасибо, – Майкл кивнул, мельком глянув в зеркало.
– Чудо какое. Прямо на глазах. Никогда ничего подобного в жизни своей не видел, – шумно выдохнул Антоний Евграфович.
– К этому привыкаешь быстро, – я смущённо мотнула головой, но со мной не согласились: я видела, как поджал губы старик, но открыто возражать не стал.
Мы выехали за ворота, и я поразилась толпе вокруг. Машины, репортёры, вспышки. Майкл, стиснув зубы, рванул машину на предельно допустимой скорости. Эскорт длинным шлейфом отправился за нами вслед. Антоний Евграфович сокрушенно развёл руками.
– Я же говорил…
– Ничего, как-то всё утрясётся.
Мы замолчали. Я поймала себя на мысли, что не чувствую дискомфорта. Чувство нереальности осталось, будто я не здесь, и не со мной происходят все эти события, но я ощущала правильность того, что видела. Казалось, что я попала на страницы хорошо знакомого романа, и нужно было дочитать книгу до конца, вписав в неё собственные эпизоды.