Мягкие волнующие звуки заполнили комнату. Сердце на миг остановилось. «Аве, Мария» Шуберта – я любила эту песню-молитву. Я поняла, что юноша, подстраиваясь под мой альт, играет в другой тональности, чтобы мне легче пелось. Сердце кольнула грусть: так обычно делал Ник, зная, что мне тяжело брать высокие ноты.
Конечно, я не могла спеть эту песню ангельски-чистым небесным голосом. Моя «Аве, Мария» не возвышенная, а скорее чувственно-женственная. Но голос мой лился и отражался в воздухе.
Нет ничего вокруг. Я – натянутая струна, нервная вибрация, дрожь мироздания.
Нет ничего вокруг – лишь ладони, молитвенно сложенные на груди.
Нет ничего вокруг – только лёгкость и очищение, исповедь сердца, молитва души.
Нет комнаты, стран и городов. Есть бесконечный космос чувств, что поют крыльями музыки, и капли слёз, словно утренние росы на тонких стеблях травы.
На последних аккордах случилось нечто неожиданное: я резко наклонила голову вниз в порыве благоговения, и волосы, прорвав оборону шпилек, тяжёлой массой упали на плечи, окутывая меня, как плащ.
Я испуганно вздрогнула и отвела волосы с лица. В комнате стояла гулкая тишина. Нестройно вырвался диссонансный аккорд из-под пальцев Стива. Юноша медленно встал и, словно не веря, коснулся моих волос.
Майлз смотрел ошарашено и не мог оторвать глаз. Дмитрий замер с приоткрытым ртом. Сюзанна утратила чопорность. Что-то человеческое промелькнуло в её глазах. Наверное, растерянность.
Среди полнейшей тишины вдруг прозвучал всхлип-стон. Это рыдала в своём углу Джоан. Он закрыла лицо руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, плакала, как ребёнок. Затем резко подняла голову и обвела всех присутствующих взглядом. Задержалась на лице матери и вскрикнула:
– Вы не поняли, да? Она святая! Ей нет дела до возни вокруг наследства и денег! Ей ничего не надо. У неё есть больше, чем у всех нас! Неужели ты не поняла этого, мама? Неужели ты не поняла?
Голос девушки сорвался, Сюзанна поднялась из кресла и подошла к дочери. Так быстро, как могла себе позволить. Она властно прижала Джоан к своей груди железной хваткой, заглушая слова и рыдания. Женщина погладила дочь по голове, но в её жесте не чувствовалось теплоты. Только страх и желание прекратить истерику. Сюзанна чего-то очень боялась. Кинув на меня холодный взгляд, миссис Айсберг процедила, почти не разжимая губ:
– Прошу простить мою дочь. Она несколько… эксцентрична и чувствительна. Дейми, Майлз, Стивен. Мы едем домой.
Леди не желала тратить время на сантименты. Обняв всхлипывающую Джоан за плечи жесткими пальцами, она, выпрямившись, повела её прочь из комнаты.
Я невольно поёжилась, заметив, как её ладонь впивается в хрупкое плечо девушки. По всей видимости, она причиняла дочери боль, но Джоанна покорно, не поднимая головы, плелась рядом с матерью. Волосы закрывали ей лицо.
Дмитрий встал, пробормотал извинения.
– Всё это немного неловко. На днях мы ещё заедем, – пообещал он, обнимая Антония Евграфовича.
Майлз почтительно поцеловал мне руку.
– Спасибо за прекрасный вечер.
Он извинялся улыбкой и глазами. Сложно не поддаться такому очарованию.
На выходе Сюзанна обернулась:
– Стивен! – голос её звучал резко и неприязненно.
Юноша стоял, не шелохнувшись, у рояля. Его лицо вновь осветила усмешка.
– А я остаюсь, – протянул он лениво, с издёвкой, словно бросая вызов.
Сюзанна не ответила, только смерила сына уничтожающе-презрительным взглядом и величественно выплыла из комнаты.
Антоний Евграфович сокрушённо развёл руками и пошёл провожать гостей. Я осталась со Стивеном наедине. Неловко поправив падающие на глаза волосы, взглянула на юношу.
Что-то во всей этой истории никак не желало сходиться. Я многого не понимала. Всё время билась мысль, что я упустила нечто важное. Я даже пожалела, что не имела возможности порыться в мыслях новых знакомых, и вздрогнула от отвращения к самой себе: уж очень я не любила делать это преднамеренно, с расчётом что-то выведать.
– Как тебе наше семейство? Забавное сборище клоунов, не правда ли?
С интересом посмотрела на Стивена. Я ошиблась: он не так юн, как показалось вначале. Худая фигура и тонкие черты лица вводили в заблуждение. На щеках уже просвечивалась отросшая за день щетина, да и тело у него не угловатого подростка: хороший разворот плеч, угадывается развитая мускулатура.