– Скорее, разрушением мы будем заниматься, – пробормотала, ощупывая гладкий белый кирпич, взвешивая его на ладони, привыкая к тяжести и структуре.
Стив не дрогнул, к чести сказать. Если б могла, я бы ему поаплодировала.
– Я буду учиться их бить не прикасаясь, – пояснила терпеливо. – Кирпич, конечно, не кость, но твёрдый материал. Сейчас важно научиться управлять энергией. Если получится с этим предметом, не составит труда справиться с костями.
– У тебя есть план?
Он похож сейчас на ботаника. Не хватает очков в роговой оправе.
– Скажем так: ничего эпохально нового, кроме того, что уже существует, – я решила сжалиться и попробовать объяснить. – Кость, как и многое в организме человека, имеет свойство восстанавливаться. Так случается при переломах: два обломка через время срастаются. А если сделать искусственный перелом и рассоединить кость, оставить между частями промежуток, через время он зарастёт костной мозолью – и кость удлинится. Это если совсем просто.
В обычных условиях на это уходит много времени. А если воздействовать параллельно на гормоны роста и применять быстрое заживление ран, как в случае с Линдой, всё случится достаточно быстро. И, я думаю, менее болезненно. А то и вовсе без боли и прочих неудобств.
Стив кивнул:
– Приступай, Мария. Я всё понял.
Он удобно устроился в кресле и открыл книгу. Какое-то время я чувствовала, как он отвлекается, поднимает глаза от страниц. Слышала, как дышит, представляла, как чуть подрагивают его брови и как длинные пальцы отбрасывают назад прядь волос, что без конца падала ему на глаза. Меня это не отвлекало. Наоборот: позволяло лучше сосредоточиться, чтобы однажды он смог встать из этого кресла без всякой трости и пройтись не хромая.
Через два часа возни с кирпичом я бросила гиблое дело: у меня ничего не получалось. Я не расстроилась, памятуя, что импульс мозгу послан. Теперь важно пробовать по-разному и не сдаваться.
– Всё идёт по плану, – отчиталась я Стиву, чтобы он не нервничал, но он, непривычно молчаливый сегодня, снова кивнул, не выказывая признаков беспокойства.
– Это как в сексе: с первого раза не всегда попадаешь, куда надо, – брякнул он, философски пожав плечами.
В своём репертуаре, но достаточно точно. Меня уже меньше коробили его постоянные шутки на эту тему.
Как только вернулся Антоний Евграфович, мы отправились в клинику. Линда торжественно сообщила, что швы ей сняли. Мистер Хадсон поразился почти полным отсутствием шрамов и рубцов. Такое в своей многолетней практике он наблюдал впервые и очень настаивал на разговоре со мной. Побеседовать я согласилась, но только после того, как осмотрю Линду.
Я ликовала: кости удачно срастались. С левой руки можно было снимать гипс, с нижними конечностями ещё предстояло повозиться, но дело шло к финишу. С костной тканью работать становилось всё легче: практика всё же – великая сила.
Мистер Хадсон принял меня в своём кабинете. Я чинно уселась на стул напротив огромного стола и вопросительно уставилась на врача. Помнится, он достаточно резко противостоял мне поначалу. Прямой спиной и холодным взглядом я могла соперничать с Сюзанной.
Хирург неуверенно тряхнул головой и сжал пальцы в замок.
– Не знаю даже, с чего начать. Видите ли, Марина Штейн, несколько дней назад мы были шокированы, когда впервые увидели вас. Но не в этом дело. Вам удалось достичь невероятного результата. Если бы не видел собственными глазами, ни за что бы не поверил. В голове не укладывается, что умирающая девушка за несколько дней практически выздоровела.
Анализы и обследования показали, что состояние внутренних органов прекрасное, будто и не было никаких операций. Вы наделали шуму, Марина. И не могу сказать, что это плохо отразилось на репутации клиники. Скорее наоборот. Я бы хотел предложить вам сотрудничество.
У меня от удивления брови полезли на лоб. Ожидала чего угодно, только не этого.
– Как вы себе это представляете? – спросила, пытаясь осмыслить услышанное. – У меня даже медицинского образования нет. По меркам среднестатического человека я шарлатанка. И потом, я приехала в гости и не навсегда.