– На полу душевнее, – бесхитростно заявила Линда, щурясь, как котёнок.
Светлая, улыбчивая, она озаряла собой даже самые тёмные уголки помещений или душ. На неё нельзя смотреть, не улыбнувшись в ответ. Большие небесные глазищи достались ей от деда – и на этом сходство с остальными Бортневыми заканчивалось. Светловолосый ангелочек, затесавшийся в компанию демонических троюродных братцев.
Майклу пришлось объяснять то, что уже знали все.
– Моя цель – воздействовать на мозговые центры, в частности – на мозжечок, чтобы заставить активироваться гормон, который отвечает за рост тканей. Недостаток или избыток гормона роста приводит к ряду заболеваний: люди либо перестают расти, либо вырастают слишком большими.
Я же хочу попробовать бить прицельно: не по всему организму, а по определённой его части, чтобы нарастить мышечную ткань равномерно. Одновременно разобью кость на три части, чтобы в трёх-четырёх местах добавились недостающие сантиметры кости. Поэтому вначале крысы.
– Им будет больно? – поинтересовалась Линда, и я заметила, как побледнел Стив.
– Нет, я отключу болевые центры, и животное ничего не почувствует.
Мы пыхтели, как первооткрыватели, как искатели сокровищ над найденным сундуком. Странное дело: они мне не мешали. Иногда даже казалось: помогают. Своим присутствием, общим желанием, ручейками ободрения, всплесками энергии, что так и рвалась наружу из молодых здоровых тел.
За два дня мне удалось найти у крыс участок мозга, отвечающий за выработку гормонов роста, но пока не удавалось направить гормон в определённое место организма. Две крысы уже заметно подросли, но полностью, а не в заданном участке.
– Боюсь, скоро по дому будут бегать слоноподобные крысы, – проворчал Майлз, – они нас сожрут. Стив, представляешь, если ты ещё подрастёшь? В тебе и так метр восемьдесят.
– Это на пять сантиметров меньше, чем у тебя, и на целых четырнадцать, чем у Майкла, – не моргнув глазом выдал мальчишка. – Но вообще-то я не против, чтобы увеличилась определённая часть тела, – мечтательно протянул этот несносный языкастый тип.
– Стив, я сейчас тресну тебя по определённой части тела, она вспухнет от боли, и тебе станет не до скабрезностей, – сердито произнесла я.
Стив невинно похлопал длиннющими ресницами и доверчиво пояснил:
– Мария, детка, я имел в виду ногу. А о чём подумала ты?
– А я имела в виду твою голову, засранец – отрезала я, беря в руки крысу.
Линда захихикала, Майлз придушённо смеялся, прижав подушку к лицу. Майкл оставался невозмутимым, но глаза и у него блестели.
– Кому чересчур весело, можно выйти из комнаты и отдышаться, – милостиво разрешила я.
Линда округлила глаза и зажала рот ладонью. Плечи Майлза продолжали подозрительно подрагивать, но из-под подушки не доносилось ни звука.
Если я и ошибалась на чей-то счёт, то это был Майлз. Он неподдельно интересовался экспериментами и за дни общения стал спокойнее и раскованнее. С него слетела скорлупа подчёркнутой вежливости и некоторой отстранённости. Мне порой казалось, что Майлз больше мальчишка, чем Стив.
Он умел искренне радоваться. Приходя в ярость и раздражение, быстро отходил. Он умел жёстко работать, и его подчинённые никогда не сказали бы, что он мягок и уступчив. Несмотря на уверения Стива, что Майлз положил на меня глаз, мужчина не делал нескромных предложений и, казалось, был равнодушен к моим прелестям. Но иногда я ловила на себе его пристальный, по-мужски оценивающий взгляд. Честно говоря, это немного расстраивало: меня устраивали наши дружеские братские отношения.
Компания, затаив дыхание, следила за моими действиями. Не знаю, как только им не надоедала моя сосредоточенная поза и полная прострация. Через два часа у меня зашумело в голове от прилива адреналина.
– Есть! – возбуждённо прохрипела я и бросилась танцевать с крысой в руках какой-то совершенно дикий танец. Я смеялась и целовала противную крысью морду.
– Может, ты и меня поцелуешь столь же страстно? – кислым тоном поинтересовался Стив.
Я, не раздумывая, чмокнула его в щёку.