– Ну да. Сейчас всё брошу и помчусь заказывать билеты! – Стив разозлил меня. – Не дождёшься. Джоанна – впечатлительна. Напридумывала страхов.
Стив неожиданно оживился, провёл пальцами по моему лицу и жадно припал к губам в поцелуе. Я замерла на мгновение. А затем оттолкнула его.
– Ты с ума сошёл?
Стив лениво откинулся на спинку лавочки и прикрыл глаза. На губах играла лёгкая улыбка.
– Я мечтал об этом чуть ли не с первой минуты нашей встречи. Вдруг ты завтра уедешь, а я так и не узнаю, что такое поцелуй Марины Штейн. Теперь я знаю. И буду вспоминать об этом всю жизнь.
– Господи, как ты беспросветно глуп! – крикнула я в сердцах.
Стив не дрогнул.
– Не кипятись, Мария. Я догадываюсь, что ты никуда не уедешь, что впереди у меня ещё сотня возможностей попробовать твои губы на вкус, но не сдержался. Во всяком случае, я опередил Майлза.
Он дурачился, кривил рот, насмехался. И почему-то опять показалось, что не лицо сейчас вижу, а маску – непробиваемое плоское забрало, что скрывало живое, умное, чуткое лицо Стивена.
– У вас что, негласное соревнование? – я решила подыграть ему. – Я-то думала, что нравлюсь тебе, а оказывается, это только игра, бег с препятствиями. Учти: я не эстафетная палочка.
– Знаю. Забудь. Это просто ревность и ничего больше. Иногда я сам не понимаю, зачем говорю глупости. Наверное, мне невыносима сама мысль, что ты и Майлз можете быть вместе.
Он смотрит насмешливо вдаль. У губ – горькая складка.
– Стив, я люблю вас как братьев, которых у меня никогда не было.
– Вот этого я больше всего и боялся, – вздохнул Стив поднимаясь. – Пойдём в дом. А то все решат, что мы предавались плотским утехам на свежем воздухе.
– Тогда не забудь напустить на лицо чувство сытой удовлетворённости. А то выглядишь слишком уж несчастно.
Стив хохотнул и, взяв меня под руку, направился к дому.
Как оказалось, старшее поколение Бортневых уехало.
– Ну что, – бодро заявил Майлз, как только мы со Стивеном переступили порог дома, – не пора ли нам развеяться? Надеюсь, вчерашнее предложение осталось в силе?
– Что-то слишком взвинчен, – заметил Стив, – надеюсь, уровень адреналина у тебя в норме после долгой беседы с мамочкой? А то неровен час не справишься с управлением. И тогда старшим сыном стану я. Вот она обрадуется!
– Брат, я в восторге от твоего чёрного юмора, – поморщился Майлз, – уж лучше отпускай привычные сексуальные хохмы.
Полчаса на сборы – и мы отправляемся в путь. Кто сказал, что Майлз водит машину как бог? Да он сумасшедший! Вжимаясь в сиденье, хочется визжать, но не от страха, а восторга. Это какой-то жидкий адреналин, выпитый одним махом без закуски!
– Позёр! – фыркает Стив, но у него тоже глаза блестят.
Линда подвизгивает. Я думала, ей будет страшно после аварии нестись на такой скорости, но девчонка улыбается. Только Майкл спокоен, но его лица не видно: он впереди, рядом с сумасшедшим гонщиком, и я смотрю ему в широкую спину.
У парка отдыха романтическое название – «Серебряная луна». Много зелёных деревьев и аттракционов. Игрушечные столики с весёлыми радужными зонтиками, визг и смех вокруг. Ледяные разноцветные шарики мороженого и крохотные пирожные с кремом. Лимонад в запотевших высоких стаканах и лица друзей – распахнутые, как окна, настоящие, как раритетные сокровища.
Это был настоящий приступ детства – визжать на американских горках и хохотать в лабиринте Ужаса, слушать дурацкие шутки Стива и кидаться попкорном.
Мы развлекались до позднего вечера. Я объелась сладостей и поклялась, что полгода не притронусь к десертам. А ещё там было озеро с важными лебедями.
Под конец мы валились с ног. Стив морщился, растирая бедро. Линда жаловалась, что у неё колет в боку от смеха, Майлз довольно улыбался, Майкл, невозмутимый, как всегда, смотрел на нас снисходительно, но и его черты смягчились, а глаза блестели, как тёмные звёзды из-под опущенных ресниц.
Перед сном мы завалили гурьбой в мою комнату и посмотрели на подопытную крысу.
Стив нервно присвистнул, Майлз в волнении покачал головой, Линда охнула, а Майкл кратко констатировал: