– Лапа растёт.
– У меня получилось, – ещё одна маленькая победа, приближающая нас к желаемому. – Осталось только попробовать на обезьяне. Завтра же. Стив, ты не забыл, что нам нужна обезьяна?
– Не забыл, – успокоил меня парень, – завтра будет тебе шимпанзе. – Только что с ним дальше, после опыта?
Я поморщилась:
– Обратного хода нет, как ты понимаешь. Я думаю, что удлиню ему лапку. Подрастёт – всего лишь. Это не смертельно.
Стив вздохнул с заметным облегчением.
– Вот и хорошо. А то я б потом мучился до конца дней своих. Крыс жалко, а тут всё же генетически близкий родственник.
– Всё будет хорошо, – я потрепала мальчишку по волосам, успокаивая.
И это не слова утешения – я так чувствовала и не сомневалась в успехе.
* * *
Я уснула сразу, едва голова коснулась подушки. Мне снился дом, рыжий Антон, книги на полках и Ник. Я ощущала его присутствие всем сердцем. Потянулась, чтобы прикоснуться, но из угла на меня прыгнула тёмная тень, заслонившая от меня домового.
Тень вцепилась в горло и начала душить. Я пыталась оторвать её цепкие чёрные пальцы, но не могла. Хрипела и царапалась, билась, но силы покидали меня. В последний момент я взмахнула рукой, словно собираясь разбить кирпич, и разрубила тень пополам. Она таяла, бледнела, растворяясь, как туман от солнца. И тогда я переступила через неё, протянула руки и упала в тёплые надёжные объятия Ника, рыдая от облегчения. Я всё плакала и плакала, не могла остановиться, а Ник успокаивающе гладил меня по спине…
– Мария, очнись, чёрт тебя подери!
Я вынырнула из сна, всхлипывая. Рядом стоял Стив.
– Ты что здесь делаешь? – спросила севшим со сна голосом.
– Ты плакала и кричала. Пришёл тебя спасать.
Я обвела комнату глазами. Стояла глубокая ночь. Звенящая, тёмная, мрачная.
– Иди спать, – прошептала устало. – Это всего лишь кошмар. Спасибо, что разбудил.
Стив посмотрел на меня рассерженно и, ничего не сказав, вышел, тяжело опираясь на палку. Я только улыбнулась, глядя на его тонкую фигуру, освещённую приглушённым светом, что врывался в комнату из коридора. Красивый, как лунный луч. Тонкий и прекрасный. Засыпая, я думала о том, каким великолепным станет он, когда избавится от недуга.
Часть 3. Глава 8
День не задался с утра. Испортилась погода, поднялся ветер, срывался дождь. Иногда и ливни не помеха хорошему настроению, но после ночного кошмара я никак не могла найти точку опоры. Тревожно и неуютно – так себя чувствовала.
Даже работа не смогла отвлечь от тяжёлых мыслей. А под конец я окончательно пришла в уныние. Привезли мальчишку с раздробленной ногой: его привалило строительной плитой и, глядя на кровавое месиво от колена и ниже, я поняла, что мне это не под силу. Ногу мальчишке спасти не удалось. Я всплакнула в одиночестве, мучаясь чувством вины и бессилия.
Майкл, увидев моё лицо, мрачно поинтересовался:
– И скольким уродам надо набить морды?
Я опустила плечи.
– Морду надо бить мне. Я не смогла помочь ребёнку.
Майкл сурово сжал губы:
– Ты не виновата. Нельзя винить себя во всём, что происходит.
– Я знаю, – устало откинулась на спинку сиденья. – Это как раз то чувство, когда понимаешь: по-другому не получается, а всё равно хочешь найти выход.
– Стив шимпанзе приволок, – сменил тему старший брат. – Дедушка в шоке.
Я встрепенулась. Майкл заговорил по-русски.
– Кажется, я тебя сейчас расцелую! – родная речь вспыхнула райской птицей. Сердце забилось, как сумасшедшее, от радости.
Уголки губ Майкла чуть дрогнули, глаза смягчились. Он небрежным жестом показал пальцем на свою щеку. Я порывисто чмокнула его в указанное место.
– Ты специально это сделал! Знал, что я обрадуюсь!
Он кивнул, улыбаясь.
– Медленнее, Марина, медленнее. Мы все понимаем по-русски. Знание языка – непременное условие нашего воспитания и образования, – Майкл говорил, тщательно подбирая слова. – Мы не очень преуспели. Я и Стив – сносно, Майлз, Джоан и Линда – хуже. Особенно Линда: ей тяжело даются языки.