– Я пас, – ответил он наконец и отвёл глаза в сторону. – Из всех нас я один получил приглашение авансом, за компанию. Думаю, Сюзанне это не понравится.
Линда пренебрежительно фыркнула.
– Нет, братец, не надо выкручиваться. Мы все в равных условиях. Думаешь, они плачут от счастья, ожидая в гости маленькую голодранку и ненормальную русскую?
– Ни одна из вас не приходится незаконнорождённым сыном, – упорствовал твердолобый Майкл.
– Да уж, – захихикала Линда, – вряд ли вообще кому-то пришло бы в голову назвать нас с Мариной хоть каким-то сыном.
Майкл продолжал смотреть в пространство.
– Не передёргивай. Ты прекрасно понимаешь, о чём я.
– Да плевать я хотела на все эти реверансы! – возмутилась Линда. – Если не поедешь, значит ты трус.
Обвинение повисло в воздухе, как гранитная плита. Запахло взрывом. Майлз поспешил разрядить обстановку.
– Не пойму, о чём вы спорите? Дедушка, кстати, тоже будет гостить у нас. Они с отцом всё никак не решат какие-то тайные финансовые проблемы. Так что, Майкл, не вижу причин, почему ты должен оставаться здесь. Вдруг дедушке понадобится помощь?
– Что-то ты не был так спокоен, когда огрызался тут со Стивом, – нехорошо прищурился Майкл, – почувствовал себя лучше, когда девочки приняли твою сторону?
Я решительно поднялась.
– Хватит спорить. Выметайтесь-ка из моей комнаты и ругайтесь, сколько хотите. Но без меня.
Никто из компании не шелохнулся. Три пары глаз гипнотизировали Майкла. Честное слово: меня всегда поражали способности этой семейки в минуты наивысшего напряжения объединяться в монолит.
Майкл неожиданно расслабился, опустил плечи.
– Ладно. Я еду, – он выпрямился, в глазах сверкнул вызов: – Еду, но только потому, что кто-то должен оберегать Марину и дедушку от нападок вашего семейства.
– Оно такое же наше, как и твоё, – холодно заметил Стив. – Никто из нас не допустит, чтобы с кем-то обращались плохо. Как бы там ни было, мы – одна семья. И не стоит об этом забывать.
Он встал и, опираясь на трость, направился к дверям.
– Пошли спать. За ночь страсти улягутся, и поездка к родителям покажется мелочью, потому что там мы будем вместе. Вы даже не подумали, что ничего не изменится. Мы будем вот так же собираться, беседовать, спорить, наблюдать за Бианкой. Взрослые не помеха. Им, как всегда, не до нас. А ещё в доме есть Джо. И, может, мы могли хотя бы попытаться сблизиться с ней.
Все замерли, понимая, что Стив прав. Загадочная Джоан могла стать нашей подругой.
– Что-то в твоих словах есть, – пробормотал, вставая, Майлз. Поравнявшись с братом, он легонько ударил его ладонью в плечо.
– Ну, Стив, я всегда поражался твоему способу мышления. Иногда я теряюсь, кто у нас больший гений: ты или Майкл.
Линда подошла к братьям и оценивающе окинула тройку взглядом. Они стояли рядом, высокие и черноволосые, такие разные и всё же неуловимо похожие.
– Не люблю, когда вы начинаете прибедняться, мои прекрасные античные боги. Я горжусь, когда гляжу на вас. Гениальные, умные не в меру, да ещё такие красавцы. Уж если на ком природа отдохнула, так это на мне. Не спорьте! – Линда подняла руки вверх, заметив движение протеста в рядах братьев. – Я и так слишком люблю себя, так что о комплексах неполноценности и речи быть не может. Просто хочу сказать: перестаньте выпендриваться. Я прекрасно понимаю, что не будь рядом с нами Марины, мы бы так никогда и не узнали, что это такое – быть семьёй.
А теперь, когда мы так близки, не могу смотреть, как вы стараетесь привлечь внимание. Комплименты какие-то умственным способностям отпускаете. Неужели так трудно обняться и сказать, что любите друг друга, а не расшаркиваться вежливо, кружа на одном месте и не пытаясь приблизиться ни на шаг? По-моему, пора становиться взрослыми.
Стив улыбался во весь рот, с восхищением поглядывая на сестру.
– Линда, иди ко мне, я тебя поцелую!
Не дожидаясь, когда девушка подойдёт, он сам шагнул ей навстречу и прижался губами в дерзком, почти не братском по своей силе поцелуе. Но во всех его движениях сквозила почтительная, трепетная нежность, так что даже такой глубокий поцелуй никак нельзя было назвать эротическим. Оторвавшись, он запечатлел по поцелую на щеках, носу и глазах Линды.