– Без ребёнка? – в её глазах сверкнуло упрямство. – С вестью, что наш ребёнок погиб, и в этом виновата только я? Ну, уж нет.
– Он мог бы всё понять. Он любит тебя.
– Я тоже его люблю, – прошептала Джоанна, – но как можно жить рядом с таким чистым человеком, зная, что ты насквозь прогнил, что у тебя неспокойная совесть? Как можно жить, когда умер маленький невинный мальчик? Пока я не отмоюсь, нет мне дороги назад. То, что я потеряла малыша – кара небесная за молчание, трусость и предательство.
Я осторожно погладила её по руке.
– По-моему, ты сама себя наказываешь. А могла бы быть счастлива.
Она смотрит мне в глаза, кривит рот и именно в этот момент очень похожа на Стивена.
– Быть счастливой с таким грузом на сердце? Я уже пыталась, Марина. Как видишь, ничего хорошего из этого не вышло. Вначале должна восторжествовать справедливость. Надо наказать этого подонка, монстра в человеческом обличии. Боже, как я его ненавижу!
Девушка часто дышит, руки сжаты в кулаки. Я чувствую, как дрожит её тоненькая фигура, как напряжены плечи.
– Джоан, откуда ты узнала обо всём этом?
Она мрачно усмехнулась:
– Случайно. Как всегда, мистер Случай решает многое за нас. Ты не поверишь. Да, наверное, в это трудно поверить. Он ведёт дневник. Мой отец. Необычным способом, должна сказать. Наверное, ты слышала: мы все немного помешаны на компьютерах. Семейный бизнес, любовь к компьютерным играм.
Мы всегда посмеивались. У отца на компьютере стоит игрушка – дурацкая и примитивная. Отец без конца менял её. Появлялись какие-то новые локации и уровни, разные заморочки. В детстве мы негласно соревновались, кто пройдёт папину игру. Нас это забавляло. Его, казалось, тоже. Через время она надоела всем до чёртиков, и о ней все забыли. Кроме меня. Не знаю, зачем я раз за разом пыталась её пройти.
В тот раз я тоже решила позабавиться. И случайно попала на тайный уровень. Думала, отец помнит, что мы соревнуемся. Поэтому без конца что-то меняет и дополняет. Внутри игры, на скрытых уровнях, он спрятал свой дневник, где описывал в подробностях и деталях мысли и сомнения и преступления в том числе.
Поначалу я не поняла, до чего докопалась. Думала, это часть игры, какая-то нелепая шутка, бредовый роман, вымысел. Чёрный юмор нашего дорогого папочки.
Мне кажется, он болен, иначе не писал бы об этом. А ещё не стал бы прятать подобную бомбу на поверхности. Или считал, что не ищут там, где мина тикает на виду?.. Не знаю. Извращённое сознание собственной непоколебимости.
– Не понятны мотивы его преступлений, – прошептала очень тихо. Я не могла сдвинуться с места. И не могла решить: верю ли в то, что рассказала Джоанна.
Девушка снова долгим взглядом смотрит в окно.
– А что тут понимать? Он и об этом написал подробно, многословно. Всё дело в его детской ненависти. Видимо ещё тогда, в подростковом возрасте, что-то перемкнуло в его мозгу. Он горячо любил родителей – мягкого папочку и экстравагантную мамочку. Одним ударом лишился родительского тепла. Дед Павел умер, а добрая бабушка как истинная экзотическая бабочка не захотела обременять себя заботой о сыне. Бросила его, как щенка. Полетела на зов красивой жизни и мускулистых самцов.
Собственно говоря, когда Дейми попал в дом к дедушке Энтони, он уже был психически неуравновешенным. Часто кричал по ночам, у него случались эпилептические припадки.
Постепенно теплота души дедушки Энтони, его самоотверженная забота отогрели крысёныша. Он стал центром мироздания, единственным наследником огромного состояния и душой одинокого холостого мужчины. Целых два года он упивался сознанием своего величия, своей неповторимости. А тут вдруг появился заморыш Этан. Как гром среди ясного неба, как пропасть, разверзшаяся под ногами.
В сердце двенадцатилетнего подростка поселилось отравляющее чувство ненависти. Он ненавидел Этана до боли в теле, до рези в глазах.
Со временем научился прятать чувства, но от этого ненависть никуда не девалась, становилась страшнее, уродливее, могущественнее. Рушился миф о его единственности и неповторимости.
В те времена его волновали не столько деньги, которые поделили на двоих, а то, что внимание дедушки Энтони и любовь доставались ещё и этому паршивцу Этану.