– Мне надо уйти, – я нашла его руку и почувствовала, как дрогнули чуткие пальцы. – Я обещала навестить Иноковых. Но когда я вернусь, мы поговорим.
Он молчал, растерянный. Страшился спрашивать, а я не хотела разговора впопыхах, на ходу.
Глупые любящие сердца – у них нет разума. Глупые влюблённые головы – они теряют способность думать. Ник мог видеть меня насквозь, слышать мысли, ловить чувства, но то ли не смел, то ли страшился увидеть то, чего не хотел. А может, просто забыл, как это делается. И я понимала его: чувствовать любовь и хоть раз услышать о ней – это разные вещи.
* * *
Дом Иноковых встретил меня, как всегда, радушием и невыносимым гамом. Борман бесновался, близняшки распевали моё имя, Ольга радостно улыбалась, демонстрируя округлившийся животик, Юрий Владимирович и Володя топтались в коридоре, подпитывая всеобщую свалку своими габаритами.
Шеф огорчился, узнав, что я решила больше не работать.
– Незаменимых нет, – изрекла я избитую истину, – а мне надо отойти от всего и подумать. И то, что я больше не продолжу карьеру секретарши, не отменяет нашей дружбы. С удовольствием буду приходить к вам и надоедать.
Они возмущались, фыркали, негодовали. О, эти грустные глаза парнишки – разбили бы сердце, если бы оно было свободным.
Я вдруг подумала, глядя на их лица: мне везёт с людьми. Везёт необычайно. Мне, что до приезда в этот город всегда стояла где-то в стороне, не пытаясь приблизиться к кому-то. Наверное, сейчас я добирала недостающее.
Клан Иноковых, клан Бортневых. И я, пусть немножечко, но с ними, как винтик, которому нашлось место в хорошо отлаженном механизме.
Мы пили чай и разговаривали, делились радостями и горестями, и я знала: они мои друзья, а может, даже чуть-чуть больше.
Я шла домой и дышала. Чувствовала себя живой. Где-то там, очень глубоко, поднимала голову вина, но я не позволяла ей оформиться. Ник прав: невозможно предугадать или предусмотреть всё. Случившееся с Бортневыми – трагедия, но она произошла не из-за моих ошибок или действий, а поэтому нет смысла себя терзать.
Я вернулась домой тихая и задумчивая. Ник ждал меня, но я не стала торопиться. Села в любимое кресло, поджав ноги, машинально нащупала его руку и, только почувствовав тепло его ладони, расслабилась и успокоилась.
– Очень важно, чтобы ты выслушал меня, – говорила негромко, прислушиваясь к себе. Не хотела фальшивить ни единым звуком. – И всё, что я скажу, тоже очень важно.
Я набрала побольше воздуха в лёгкие, выдохнула – и кинулась в тёмный провал, не собираясь в этот раз прятаться.
– Ты многое знаешь обо мне, но есть тёмный и уродливый кусок прошлого, о котором я не рассказывала тебе.
Когда-то я любила мужчину. Всей душой, всем сердцем – так я ощущала. Противоречивые и несколько сумбурные отношения, клубок спутанных ниток без начала и конца. Когда я поняла, что кроме опустошающей, ничего не дающей физической близости, нас ничего не связывает, было поздно.
Хотелось спасти любовь, но оказалось, что мой избранник ничего и не желал от меня, кроме секса. Он злился, что я скрыла от него свои способности, что я не пыталась хоть немного обнажить душу, при этом с готовностью обнажая тело. Так он это видел.
Он упрекнул меня даже в том, что я не могу зачать ребёнка, как все нормальные женщины. Гора обид и задетое самолюбие у него. Пустота и боль после его откровений – у меня.
Я решила порвать оковы. Сразу и окончательно. Не видела другого выхода, а он стал настаивать на том, чтобы склеить отношения, что превратились даже не в осколки, а в простой песок. Я не согласилась, ушла из его жизни, унося боль, разочарование, разбитое сердце и ребёнка. Тогда я не знала, что беременна, а когда выяснилось, я была на седьмом небе от счастья. Мой и только мой малыш, о котором я не рассказала никому, кроме родителей.
Однажды ночью Олег пришёл в мой дом, а я впустила его. Он был пьян. В общем, в ту ночь я потеряла самую большую драгоценность – ребёнка.
Голос мой сорвался. Тяжело говорить об этом и не плакать, но я смогла. Ник метнулся ко мне, сжал руки, но я вырвалась, упёрлась ладонями в его грудь и замотала головой:
– Нет, только не жалей меня. Видит Бог, мне тяжело говорить об этом, но если я расплачусь сейчас, то не остановлюсь, – я судорожно перевела дыхание. – В ту ночь я чуть не потеряла себя. Попала в больницу, находилась где-то между жизнью и смертью. Именно тогда, не перенеся моей боли, умерла Анастасия. Я не знала об этом.