Ник хмыкнул, а затем рассмеялся за мною вслед.
– Помнишь, когда-то я думала, что ты мохнатое чудовище! – задыхалась я.
– Знал бы, что тебя это так развеселит, давно бы разделся и ходил голый, – тихий смех звучал в ответ.
– Боюсь, я бы не оценила, - пыталась я отдышаться. – Меня ужасно нервировали твои прикосновения. Я постоянно помнила о том, что ты по ночам ласкал меня. Думала, ты какой-то извращенец сатанинского рода.
Ник покачал головой.
– Я не знал тогда, что ты можешь меня ощущать. Я безнадёжно влюбился в тебя, как только увидел. А может, это случилось раньше, ещё с рассказов Анастасии. Я никогда не позволил бы себе лишнего. Любить женщину против её воли – это неправильно.
Я касался тебя, восхищаясь. Как касаются книг, картин, скульптур. Можно не делать этого: достаточно глаз, чтобы видеть, но ты всё равно притрагиваешься, чтобы добавить к зрению ещё и тактильное ощущение.
– Я знаю. Теперь я знаю, что ты не способен на низость, но тогда… Тогда я испугалась до кроличьей дрожи в коленях.
Я приподнялась и устроилась рядом с мужчиной.
– Кто бы сказал, что всё это случится со мной, – ни за что не поверила бы.
– Что кажется тебе необычным? – Ник спрашивал тихо и проникновенно.
– Да всё, что случилось со мной в последнее время. Этот дом как живое существо. Ты в нём. Поездка за границу, цепь событий, трагические развязки. Люди, оставшиеся там, не чужие мне теперь, Ник.
Мужчина взволнованно повёл плечом.
– Когда ты уехала, я, ненавидя себя, следил за тем, как развивались ваши отношения со Стивом. Это происходило не постоянно, изредка, как отрывки из фильма. Я наблюдал и, кажется, умирал. Медленно, словно под пыткой.
Я видел: он будит в тебе новые, ещё неясные до конца чувства, и готов был кричать от отчаяния. Вот почему я тогда ночью откликнулся на твой зов. Мне хоть раз, хоть таким способом хотелось оставить след в душе твоей и теле. Ты чувствовала меня – я знаю. Тебя накрыло экстазом там, а меня здесь. По-настоящему. Но было так больно, что я не чувствовал ничего, кроме боли.
Когда ты приехала, я со страхом ждал, когда ты скажешь, что покидаешь меня. Может быть, поэтому признался тебе в любви.
Я погладила его по руке, поцеловала в плечо.
– Всё хорошо получилось. Как надо. Всё случается не просто так.
– Я тревожусь, Мария. Это не суеверие, не страх, а какое-то предчувствие, наверное, что кое-что изменится. Я бы хотел ошибаться, но не могу.
Я теснее прижалась к нему.
– Никогда не бывает слишком хорошо. А если и бывает, то всегда приходят трудности. Вместе мы сможем их прогнать. По крайней мере, давай на это надеяться.
– Ты похитила моё сердце, Мария, – вздохнул Ник, – а я радуюсь этому. Хочу быть с тобой вечно, всегда. И буду просить небо, чтобы так это случилось.
Ник потянулся ко мне и поцеловал в губы. Пока мы целовались, я почувствовала, как на средний палец левой руки скользнуло кольцо.
Я оторвалась от мужчины и с упрёком спросила:
– Опять?
Он только пожал плечами.
– Прими как должное. Ты стала моей, поэтому луан теперь твой.
Я вытянула руку, рассматривая кольцо. Лёгкое, словно алюминиевое, оно почти полностью закрывало нижнюю фалангу. Белое, будто эмалевое, кольцо, испещрённое сложным орнаментом из выпуклостей и ямок, что светились перламутром. Похоже на знаки моей серьги. Посередине кольца узким тёмно-голубым лезвием по всей длине располагался камень. Видимо, это и есть луан.
Я перевела дух.
– Красиво. Все твои кольца необычны и несут в себе силу – я чувствую. Может, поэтому немного страшно, когда они неожиданно уходят от тебя ко мне.
– Я бы хотел помнить хоть что-то. А так только вспышки. Как название кольца, например.
– Ты вспомнишь, Ник. Просто ещё не время. Память твоя жива – поэтому всплывают постепенно разные детали. Особенно, когда ты не пытаешься преднамеренно вспомнить. А так, непроизвольно, спонтанно вырывается то одно, то другое. Иногда появляется у меня ощущение, что память испугалась и спряталась. Но однажды она выйдет из потаённой двери.