– Что ты со мной делаешь, Марина Штейн? – бормотал он и снова целовал.
– Просто люблю, – сказала и почувствовала, как становится хорошо-хорошо, а трёхдневный камень растворяется, исчезает в зелёных глазах, перестаёт существовать, потому что рядом он – мой мужчина, мой любовник, мой человек, которого я полюбила всем сердцем.
Мы вышли из кафе, счастливые, сбросившие груз тревог и волнений. В эту ночь Олег любил меня долго, нежно и несколько раз. Опустошённые, мы уснули на рассвете в объятиях друг друга.
Тогда мне казалось, что мы – единое целое.
Любовь… Это слово билось внутри, как не родившийся ребёнок, переполняя радостью и счастьем. Любовь – пела душа и плавилась, а мир дышал и менялся, я плыла и улыбалась счастливо, прижимая к груди руки, чтобы ещё раз почувствовать сладость упоительных толчков влюблённого сердца.
Я любила и верила, что Олег думает и чувствует то же, что и я. Две созданные друг для друга половинки.
Мне не дано было знать, что я ошибаюсь.
Часть 1. Глава 6
После близких отношений с Олегом я словно вошла в другой мир. Пробудившаяся чувственность распахнула двери не только новым, острым переживаниям, но и подтолкнула к развитию моих странных способностей.
Стена, которую я так старательно воздвигала между собой и окружающими людьми, стала тоньше, превратилась в прозрачную, пульсирующую мембрану. Моя чувствительность обострилась в несколько раз.
Если раньше, памятуя уроки Анастасии, я умела контролировать поток информации, что шёл от людей, то теперь захлестнувшие эмоции сделали меня ближе к любому, кто страдал. Я научилась сопереживать, сочувствовать. Чужая боль, физическая или душевная, стала моей.
Лечить людей я не пыталась, твёрдо веря, что мне это не дано. Но облегчать страдания – это было под силу. Я научилась снимать физическую боль, а умение читать самые сокровенные мысли помогло стать врачевателем душ. Тонкости внутренних переживаний лежали, словно на ладони.
К сожалению, человек – существо сложное и непредсказуемое. Нам свойственно слушать, внешне соглашаться, а потом делать всё наоборот. Иногда из-за упрямства, иногда из-за превосходства: дескать, сам себя знаешь куда лучше, чем кто-то другой…
Ничем не сдерживаемая жажда помогать втянула меня в водоворот мощной человеческой боли: люди, узнававшие о моих способностях, не давали прохода. Пришлось пройти сквозь определённые круги ада, объясняя всем, что снять боль – не значит вылечить, облегчить страдания – не значит избавить от них навсегда. Я билась лбом о глухую стену непонимания. Всё это вконец измучило меня: поток нескончаемых эмоций, историй и боли превратил мою душу в сплошную кровоточащую рану.
На фоне всей этой неразберихи я стала утрачивать связь с реальностью и просмотрела момент, когда мои личные отношения сделали крутой поворот. Случилось всё, как в поговорке: в чужом глазу соринку видишь, а в своём не замечаешь и бревна.
Отношения с Олегом развивались стремительно, по нарастающей спирали. Не знаю, когда появилась трещина в нашем единении. Мы продолжали встречаться, но как-то урывками, бегло, поверхностно. То, что могло стать прекрасными стихами, превратилось в обрывки недосказанных фраз: гладкая поверхность трансформировалась в сплошные углы.
Трудно восстановить цепь событий, но, кажется, мы утратили духовную близость за ураганом физического притяжения (позже меня сводила с ума мысль, а была ли она, духовная близость на самом деле?).
Мы встречались и совокуплялись (как ни грубо звучит это слово, но оно точно отражает наши отношения). Это происходило везде: в туалетах университета, на последнем ряду полупустого кинотеатра, в общежитии, у меня дома…
Постепенно это опустошало меня, не доставляя удовольствия. Но я не осознавала этого: туман влюблённости, проблемы других людей не давали остановиться и подумать. Тогда всё казалось мне нормой. Я не заглядывала в душу человека, с которым меня связала судьба.
Но однажды ночью, после особо тягостного, полного закодированных недомолвок сна, я проснулась и, глядя расширившимися глазами в темень за окном, почувствовала, как спадает пелена, как очищается разум, затянутый любовным дурманом. Я вдруг осознала глубину пропасти, в которую летела так долго.
Холодея от ужаса, я анализировала, копалась в своих чувствах и находила ответы на вопросы, смутно терзавшие меня последнее время. Раньше я отмахивалась от неизбежности, пытаясь убедить себя в том, чего на самом деле не было и в помине.