– Хочешь взаимопонимания? Любви? Нежности? – процедил он сквозь зубы. – Почему же тогда сама никогда не открываешь своих мыслей? Я устал слушать от других о твоих феноменальных способностях.
Ты – лживая, расчётливая сучка, любящая копаться в чужих жизнях и чувствах. Пытаясь найти взаимопонимание, должна бы сама научиться доверять хотя бы тому человеку, с которым связана очень близко.
Ты всё время молчишь, витая где-то далеко, в потустороннем мире. Ты отдала только тело, глубоко запрятав душу. Думаешь, я не знаю о твоих, так называемых, странностях? Твоя горячо любимая мамочка, изливая душу, просила относиться бережно к её драгоценной, тонко чувствующей, ранимой дочери. Я обалдел, услышав о твоих предсказаниях, умениях и Бог ещё знает о чём. Словно мешком по голове огрели – так я растерялся. А позже, прочитав письма сумасшедшей старой девы, твоей несравненной бабушки Штейн, понял, откуда весь сыр-бор.
Это она внушила мысль, что ты исключительная и незаурядная. Да кто ты такая, чтобы судить о том, что правильно, а что ложно? Ты манипулируешь судьбами людей, не осознавая, что делаешь только хуже. В одном старуха права: нельзя вмешиваться в чувства людей, а самой оставаться в стороне.
Он говорил и говорил, выплёскивая эмоции, что сидели внутри под замком. А я смотрела и думала: чего стоят все способности вместе взятые, когда ты умеешь заглядывать далеко и ничего не видишь под носом?..
– Не думай, что всё это я говорю со злости, – судорожно вздохнув, продолжил бить словами Олег, – я твёрдо убеждён в том, что сейчас излагаю. Марина, я не хочу быть идеалом, который ты стремишься из меня вылепить. Я по-своему привязан к тебе и не хотел бы ничего менять. Я счастлив с тобой, а в сексе ты обставила всех женщин вместе взятых, которые у меня когда-то были. Ты действительно необыкновенная, уникальная, если хочешь, но не надо хотеть большего, чем есть.
Буду откровенен до конца. Поразмыслив, я пришёл к выводу: это и к лучшему, что всё так сложилось. Ты не требовала от меня чего-то сверхъестественного, принимала всё, как должное. Да, меня задела твоя скрытность, а потом подумалось, что такие отношения вполне устраивают тебя.
Ты живёшь в своём мире, я не посягаю на него, беру только то, что ты даёшь. В этом тоже есть своя стабильность и своя прелесть. Мне двадцать семь лет, Марина. Ты ни разу не интересовалась моим прошлым. А не мешало бы. Хоть когда-то, хоть один-единственный раз.
Я был женат на женщине, которую безумно любил. Её предательство больно ранило меня, но одновременно и освободило от оков рабства. После развода, раздавленный и уничтоженный, я поклялся никогда не быть дураком.
Когда ты появилась в моей жизни, я чуть не совершил ту же ошибку. Влюбился, как дурак, хотел жениться на тебе, мечтал о детях. Но теперь понимаю, что всё это сплошной бред. Ты подкупала тем, что, в отличие от других женщин, даже не пыталась заговаривать о будущем. Я как напыщенный осёл раздувался от гордости, представляя, как делаю тебе предложение. Но что-то удерживало меня, настораживало.
А позже, копаясь в грязном белье сплетен, писем, разговоров с твоей матерью, меня пронзила мысль: я буду вынужден жить в твоей тени, бороться с призраками, владеть только телом, ничего не получая взамен. Ты даже не сможешь подарить мне ребенка. Сколько раз мы были вместе? Тысячу? Две тысячи раз? Но ты ни разу не забеременела. А ведь ты не предохраняешься, я знаю. Видимо, это наследственное бесплодие, оставленное тебе родителями.
Я облегченно вздохнул, когда понял, в какое дерьмо чуть не вляпался. Твоим телом я обладал и так, без брачных уз, так зачем что-то менять, искать и не находить ответы на вопросы?
Олег замолчал, прикурил сигарету и нервно взъерошил пятернёй волосы.
Я была раздавлена, уничтожена, разбита на тысячу осколков, из которых уже ничего не сложишь. Пустота и бесконечная усталость сковали по рукам и ногам. Слишком поздно начата война и проиграна самая главная битва. Я не знала, как с этим жить. Но и не могла делать вид, что ничего не произошло.
– Наверное, ты во многом прав, – выдавила я чуть слышно. От боли, скрутившей меня в узел, трудно дышать, не то, что говорить, но я решила идти конца.