– Ты обыкновенный, а я – странная и непонятная. Я выслушала тебя, послушай меня и ты. Когда человек не такой как все, он это понимает. Да, я расчётлива и хладнокровна. Так было. Памятуя советы Анастасии, я отгораживалась, страшась боли, что обрушилась бы на меня, будь я менее умна. Я инстинктивно сторонилась людей. А потом появился ты. Научил любить и не отстраняться. Любовь дала мне крылья, и я захотела помочь другим людям – хотя бы попытаться. Если бы ты знал, сколько боли на меня обрушилось, то никогда бы не назвал меня лживой, расчётливой сучкой.
Да, я копалась в чужих бедах, но не потому, что любовалась собой и гордилась своими способностями, нет. Я хотела помочь.
Я виновата, что никогда не говорила с тобой об этом, но не потому, что скрывала. Мне казалось, мы единое целое, и не задумывалась, что ты видишь не так, как я.
Слишком поздно поняла, что физическая близость – ещё не всё. Копаясь в других, потеряла себя. И вот всё встало на свои места. Я любила тебя, хотя теперь и не уверена, любовь ли это.
Любовь существует, когда двое дышат одним воздухом, пьют из одного источника, черпают силы друг в друге, находят общие точки соприкосновения. Если любовь превращается в борьбу, то победитель остаётся в одиночестве оплакивать утраченное счастье. Слияние душ, мыслей, тел – на меньшее это чувство не согласно.
Любовь без ответа – ущербная любовь, но она дарит свет, позволяющий осознать глубины мироощущения. Так рождаются великие стихи, музыка, картины. Но не рождаются дети.
Может быть, потому у нас не зародилось маленькое существо, что не было между нами прочной связи. Конечно, ты скажешь: всё это чушь, бред, дети рождаются и без любви, даже от насилия. Зарождение жизни – физиология, естественный цикл. Наверное, это правильно, а может, и нет.
Как жаль, что вот так открыто мы поговорили только сейчас. В первый и последний раз. Не подходи ко мне больше, Олег. Пусть каждый из нас сохранит хоть капельку достоинства, хоть частичку самоуважения.
Я не плакала, хотя внутри горели непролитые слёзы. Хотелось пожать ладонь Олега, ощутить его тепло. Но знала: если дотронусь, то не сдержусь. Внешне я оставалась спокойной. Маска стягивала лицо, но я боялась её сорвать, чтобы не закричать, не потерять сознание.
В глазах Олега пробежала тень. Он смотрел, хмурил брови, не понимая, что это конец.
Мужчина сам взял мои руки в ладони, и это прикосновение жгло так, что мне с трудом удалось совладать с собой.
– Марина, послушай. Мы много чего наговорили здесь. Давай забудем всё и начнём сначала, с нуля. Каждый в жизни делает ошибки, но никогда не поздно их исправить. Ты очень дорога мне. Пусть это откровение поможет нам по-новому открыть друг друга. Я не знаю, что сказать, но чувствую: так будет правильно.
Я мягко, но решительно освободилась от его рук. Он не понимал, а у меня не существовало щелчка, по которому я могла забыть, закрыть глаза и не помнить.
– Нет, Олег. Ты не видишь стены. Думаешь, что любое препятствие можно подвинуть. Это не так. Мои странности подсознательно пугают тебя, и ты будешь бороться с призраками, которых нет, и ненавидеть меня.
Олег побледнел. Он не хотел сдаваться. Может, из чистого упрямства, а может, потому что не мог видеть того же, что и я.
– Неужели ты сейчас встанешь и уйдёшь? – голос звучал устало и холодно. – Год жизни для тебя – всё равно, что прочитанная страница, которую можно легко перевернуть и забыть?
Я с силой сжала пальцы так, что они хрустнули, закрыла лицо руками и покачала головой:
– Ты же знаешь, что это не так. Но по-другому я не могу. Будь я самой обыкновенной, нормальной женщиной, я бы уже сдалась. Поверь, если я сейчас уступлю, пройдёт совсем немного времени, и мы вернемся к тому самому месту, на котором я хочу поставить крест сегодня. Зачем лишние боль и мучения?
Олег иронично изогнул бровь и процедил:
– Хорошо, Марина Штейн. Будь по-твоему. Не собираюсь унижаться и умолять. Но я не отступаю – ты же знаешь. Интересно будет завоевать тебя снова.
Он встал, учтиво поклонился и поцеловал мне руку. Вежливо, безупречно, но я видела, что бушует у него внутри, чувствовала, как Олег взвинчен. Он уходил широким шагом, ветер трепал его волосы, пар вырывался изо рта, а я смотрела и смотрела ему вслед, а слёзы катились и катились по щекам. Мне не было нужды больше сдерживаться. Облегчение не приходило, но, выплакавшись, я поняла, что боль притупилась. Не каждый день расстаёшься навсегда.