Я появилась на свет 19 февраля – ветреным и вьюжным днём, когда встретились на поле брани Зима с Весной. Февраль огрызался и сыпал снегом, кашлял вихрями и злился шквальным ветром. Март смеялся свысока и смешивал дождь со снежинками, ложился под ноги грязной застывающей на морозе кашей, обдувал неожиданной сыростью, что вязла в глубоких лужах, стянутых стеклянным ледком.
Маме было тридцать девять, и рожалось трудно. За окном зверем метался ветер, колотил в стёкла то дождём, то снегом, нагнетая страх.
В какой-то момент февраль победил и торжественно начал засыпать землю огромными снежными хлопьями, что в свете люминесцентных ламп казались черными.
Корчась от потуг и глядя на чёрный снег за окном, мама ужаснулась. Впервые страх сковал тело и забрался в душу, нашёптывая, что в такую непогоду, когда падает чёрный снег, легко терять нежных розовых младенцев.
Ветер утих и спел колыбельную, снег пушистыми сугробами укутал мир, а я в этот момент огласила его первым криком. И хоть родилась я невзрачной мелкой худышкой, цепко держалась за жизнь крохотными пальчиками, жадно сосала материнскую грудь, портила пелёнки и орала хриплым басом, совсем не похожим на жалкое мяуканье, которое исторгла из груди при рождении.
Я жила и дарила родителям новые ощущения, новые грани счастья. Мне посчастливилось расти в семье, где всегда царили любовь и взаимопонимание, неосознанно впитывая радостные улыбки, нежные руки, ласковые взгляды, душевные разговоры и теплоту.
Долго, очень долго казалось мне, что мир такой и есть – добрый, любящий, как мама и папа.
Но мир не похож на хорошую полноценную семью. Скорее напоминает огромный приют для сирот и коммунальную квартиру одновременно. И в свалке человеческих тел и судеб так трудно найти своё – то единственное и настоящее простое чудо, искры большого костра, который согревает, а не обжигает, даёт еду, тепло, защищённость, драгоценную гармонию сердец, что бьются рядом и постоянно прислушиваются друг к другу…
Много позже я испытала нечто подобное, так и не поняв, как была близка к идеалу отношений, которые существовали между моими родителями.
Часть 1. Глава 2
Я росла тихим, неулыбчивым ребёнком, погружённым в созерцание собственного «я».
– Не от мира сего, – вздыхая, твердила эксцентричная, вечно молодая мамина мама – бабушка Вера, – С ней невозможно сюсюкать! У малышки взгляд не ребёнка, а женщины, и мне, дорогие мои, это совершенно не нравится!
Столь категоричные заявления, однако, не мешали ей любить меня и бессовестно баловать.
Бабуля Вера полумер не знала ни в чём. Если покупала наряды, так без числа, если любила, так от всего сердца.
Постепенно наш дом стал напоминать склад магазина, и никакие увещевания не помогали.
– Неужели я не могу побаловать единственную, долгожданную внучку?! – восклицала она, появляясь на пороге с ворохом пакетов и новых идей.
Яркие платья сменялись разноцветными обложками книг, толстому щенку приходилось мириться с печальным попугаем, а пазлы на тысячи фрагментов по выходным складывала вся семья, включая и саму виновницу вечного фейерверка.
Начиная с трёх лет, своё детство я помню довольно отчётливо и как бы со стороны. Это было время бесконечного калейдоскопа вечно сменяющихся лиц. Я уже хорошо ходила, ещё лучше разговаривала, вызывая восторг всех знакомых своей чуть медлительной, но удивительно чёткой дикцией. Звук «р», тяжело дающийся малышам, казалось, родился со мной.
Я знала наизусть уйму стишков и, размахивая руками, декламировала их перед толпой благоговеющих старушек, приободрённая нескрываемой гордостью во взгляде бабули.
Уже в то время я обожала книги. Они казались мне живыми, тёплыми и необычайно интересными. Я любила вдыхать их запах, водить пальцем по строчкам, напряжённо пытаясь постигнуть тайну букв. Я спрашивала у взрослых значение знаков, и они звучали для меня, как музыка: а, у, в…