Прерывистое дыхание, морозный пар – и ожог: горячий, вкусный, нежный. Поцелуй опалил, заставил сердце выскакивать из груди. И руки, настоящие, живые руки мужчины на моих плечах, талии, бёдрах. Реальные руки, а не из какого-то дурацкого сна.
– Ты сводишь меня с ума, Марина, - выдохнул Алексей, – ты хоть знаешь, что делаешь своей неприступностью?
Я покачала головой и обвела пальцем контур его губ.
– Каждый мечтает покорить тебя и сделать своей.
– Как гору Эверест, – рассмеялась я. – Лучше ничего не говори больше. Есть этот вечер, есть я и ты. Не разрушай словами тишину.
Мы решили тут же исчезнуть. Мчались по заснеженному городу, я смеялась и рассказывала наизусть стихи Бодлера и Верлена на французском. Видела – Алёше приятно. Он смотрел и молчал, но в этом молчании читалось восхищение, а не снисходительная усмешка. И это нравилось, нравилось мне! По дороге купили шампанского и долго целовались, стоя на крыльце. Изнывая от страсти, мы вошли в дом.
Я зажгла свечи и неумело открыла бутылку шампанского. Вино брызнуло, заливая всё вокруг. Мне показалось это очень смешным. Я залпом выпила полный бокал, чувствуя, как пузырьки шампанского зажигают внутри фейерверки. Мир плыл и качался, и ничего не нужно, кроме мужчины, что не сводил с меня жадного взгляда. Его глаза сжигали дотла, а губы оставляли горячие следы на щеках, шее, груди по мере того, как нетерпеливые руки освобождали меня от одежды.
Я почти ничего не соображала, когда Алёша подхватил меня на руки и бережно положил на диван. Непослушными пальцами я расстёгивала его рубашку, желая только одного – слиться с мужчиной.
И вдруг всё вокруг пришло в движение. Вначале упала со стола книга, и этот звук вывел меня из транса. Расширившимися от ужаса глазами, я смотрела, как окружающие вещи на мгновение исчезали в воздухе, а потом с грохотом падали на пол: жалобно звякнув, разбились бокалы, подсвечник рухнул на пол с невероятной силой. Любимые тапочки с кроличьей опушкой врезались в спину испуганно смотревшего на меня Алёши. Когда он обернулся, в лицо ему полетел будильник.
Я закричала. Вопила душераздирающе – так, что закладывало уши. Вскочила с дивана, прикрываясь подушкой. Невидимый противник продолжал атаковать моего незадачливого партнёра. Побледнев от ужаса, Алёша вскочил на ноги, и, сопровождаемый градом летящих в него предметов, начал пятиться вон из комнаты. Я слышала, как он сорвал пальто с вешалки и, схватив ботинки, пулей вылетел из дома, громко хлопнув дверью.
После того, как я поняла, что мой поклонник позорно удрал, я рухнула на диван, продолжая прижимать к груди подушку. Судорожно выдохнула и с силой захлопнула рот, да так, что зубы лязгнули. И тут я почувствовала, что в комнате кто-то есть.
– Кто здесь? – вскрикнула нервно и вскочила с дивана как вырвавшаяся на волю пружина. Я метнулась из стороны в сторону, схватила брошенное на пол платье и лихорадочно натянула его задом наперёд.
– Кто здесь? Отвечай! Или я разнесу тут всё к чёртовой матери!
Со страху я почти ничего не соображала, выкрикивала жалкие угрозы и не могла остановиться. Неожиданно почувствовала, как к лицу прикоснулась чья-то ладонь. В голове зашумело, и я услышала внутри себя тихий шёпот:
– Успокойся, Мария.
Я замерла, запнулась, отшатнулась и тут же истерически рассмеялась. Всё ясно: я сошла с ума. Я продолжала хохотать, пока не почувствовала, как кто-то трясёт меня за плечи.
– Не трогайте меня! – взвизгнула, пытаясь вырваться, и тут же меня отпустили. – Я не хочу с ума сходить, не хочу, не хочу, не хочу!
Я завывала, глотая слёзы, раскачивалась из стороны в сторону, обхватив голову руками. Страх не отпускал – хотелось забиться в угол, сжаться, спрятаться, закрыть глаза, чтобы ничего не чувствовать, ни о чём не думать.
– Ты не сходишь с ума, просто сильно напугана.
Я вновь слышала шёпот у себя в голове. Шмыгнув носом, вытерла ладонями мокрые щёки. И тут меня осенило:
– Анастасия, это ты? – пролепетала робко, с дрожью в голосе. – Ты пришла поговорить со мной?
– Нет, Мария, я не Анастасия.
– А кто же тогда?
Нереальность происходящего меня захлестнула, но я уже не могла остановиться и продолжала слушать голос внутри, а спрашивать вслух.