– Тот вечер был ошибкой, – произнесла тихо и серьёзно. – Ты прости меня. Всё, что случилось,– слабость, алкоголь, желание уйти от себя. Пусть будет всё, как и раньше: просто друзья, просто сотрудники.
– Это всё из-за того, что я сбежал, потому что примерещилось что-то? – спросил глухо, не желая сдаваться.
– Нет, – ответила искренне. – Дело не в тебе, а во мне.
Он посмотрел мне в глаза. Распрямил плечи. Кивнул и стремительно вышел вон. Я проводила его взглядом. Сильный мальчик. Надеюсь, я его не сломала, а всё остальное пройдёт.
Пока я отвлеклась, за столик присел Юрий Владимирович.
– Следили, – беззлобно отметила очевидное.
– Беспокоился и наблюдал, – такие люди не прогибаются и не лгут. Ну, почти. Как и я.
– По-моему, вы расстроены, шеф, – я уткнулась в тарелку с едой. Шеф хлопнул себя по коленям, словно ставя точку.
– Что с тобой не так, Марина?
– Всё так, Юрий Владимирович. Не срослось. А меня устраивает моя жизнь. Я никуда не спешу.
– Ну и ладно, – сухарь неожиданно улыбнулся. – Подождёшь нашего Володьку. Он от тебя без ума.
Я покачала головой:
– У него это пройдёт. Мальчики часто влюбляются, когда им только пятнадцать. И нередко – в девочек постарше.
– В нашей семье мужчины – однолюбы, – разоткровенничался шеф. – Не удивлюсь, если через пару лет он начнёт добиваться тебя. Или подсознательно искать девушку, похожую на тебя внешне или внутренне. Но вряд ли существует в этом мире твой двойник. Не хотелось бы, чтобы он мучился.
В груди царапнуло: сердце зацепилось колёсиками по живому. Я знала, что шеф не лжёт: сама замечала, но не хотела верить, что всё слишком серьёзно.
– Мы просто друзья, – тяжело вздохнула в душе: слишком уж много «просто друзей» вокруг. – Он благодарен за то, что я попыталась и помогла Ольге. Если бы не он, я бы не решилась. Может, в душе он превознёс меня на пьедестал – у мальчиков так бывает. Юношеская болезнь кумиром, которую нельзя назвать любовью.
Шеф глядел мне в глаза и качал головой:
– Ты никогда не видела, как временами он смотрит на тебя. Без слепого обожания. И если бы ты ответила взаимностью, я бы не сказал ни слова. Моя мать старше отца на девять лет, – день откровений какой-то! Сухой и отстранённый шеф говорит о любви и рассказывает семейные тайны. Хотелось спрятаться под стол и ничего не слышать, но я сидела и внимала, ковыряясь вилкой в тарелке, как трактор. – Он взял её в своё время измором: маме всё казалось, что она не в праве калечить судьбу мальчика. Сбежала от отца, беременная мною, вышла замуж. Папа нашёл её через год. И ещё почти год прошёл, прежде чем ей удалось развестись с человеком, которого она не любила. Я всего этого не знал, пока, уже учась в академии, случайно не обнаружил бумаги о моём усыновлении. У меня была другая фамилия, отчество. И тогда мама рассказала семейную историю. Отец был вне себя, когда увидел меня на руках чужого мужчины. О ребёнке ему рассказала моя бабушка. А пятимесячные дети в скоропалительном браке не рождаются. Вот такие истории иногда происходят в жизни. Папе было девятнадцать, когда он, наконец, женился. Завидное упорство для зелёного юнца, не так ли?
Я смотрела на шефа во все глаза.
– Юрий Владимирович, – говорила осторожно, подбирая слова, как ноты, чтобы не сфальшивить, – вы ставите меня своими рассказами в тупик. Не хочу никому делать больно. А вашему сыну – в первую очередь.
Он махнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху:
– Зачем загадывать? Время всё расставит по местам. Зайдёшь к нам после работы? – резко сменил тему. – Мои по тебе скучают. Да и Оля пока что дома, хотела увидеться.
– Зайду, – улыбнулась, чувствуя, что и сама соскучилась и очень хочу увидеть Ольгу, девчонок, Бормана. Ну, и Володю, конечно.
* * *
Они радовались встрече. Бурно, шумно, со смехом и тисканьями. Так приятно придавливать кнопочки девчоночьих носиков, смотреть, как малышки копаются в подарках и обмениваются совершенно одинаковыми куклами. Ерошить Володькины волосы, целовать в пухленькую щёчку Олю.
– Как жаль, что ты не захотела с нами Новый год отмечать. У нас всегда весело, – вещала хозяйка дома, одновременно показывая, что уже шевелит ногами и пытается вставать. – Небось проспала весь праздник?