– До сегодня я считала случившееся сном, больным воображением, - заговорила тихо, осторожно вдыхая воздух, что пах эмоциями. Не хотелось расплескать, растратить это ощущение зря. – Наверное, ты совершил какой-то ритуал, что знал в прошлом. В том прошлом, которого не помнишь.
– Я мучился. В памяти почти ничего не осталось. Смутное пятно, не более.
– Зато я всё помню.
– Расскажи, если сможешь.
Его руки коснулись моих. Осторожно освободили напряжённые кисти из крепкого переплетения на груди. Я так сжимала сложенные руки, что занемели пальцы. Горячие ладони прошлись нежно, поглаживая и успокаивая. Покалывание и щекотка, почти неощутимая вибрация. Подушечками пальцев потрогала кольца. На каждом пальце. Кое-где, кажется, по два. Сердце грохотало барабанным боем, кровь пульсировала в ушах, щеках, губах. Мелькнула мысль: я стояла бы так вечно. В хрупкой, как яичная скорлупа, тишине. В пушистых, как цыплёнок, волнах почти невесомого единения.
– Ты стоял в полукруге зажжённых свечей и, раскачиваясь, пел песню. Я не знаю, на каком языке. Наверное, никогда не слышала ничего подобного.
Прошептала тихо, но каждый звук пугливо нырял в тишину, что шла трещинами и разваливалась на кусочки.
– Стоял и раскачивался? Ты меня видела? – глухо, взволнованно, по-настоящему горячо. От слов и близкого дыхания.
– Да. Но только силуэт. Мелодия сложная. Не запомнила. Да и не смогла бы в том состоянии. Потом ты лёг ко мне – и стало тепло.
Ник тяжело вздохнул.
– Нет. Ничего не помню. Не могу нащупать нить, которая приведёт к разгадке.
– Ничего, Ник. Мы справимся. Я попробую помочь тебе. Если у меня, конечно, получится.
Пальцы Ника с благодарностью сжали мои ладони. К горлу подступил ком. Захотелось плакать.
– Поздно. Давай отдыхать, – пробормотала, сдерживая слёзы.
Руки домового, помедлив, опустились. Я услышала его вздох, а затем –удаляющиеся шаги.
Солёные капли повисли на ресницах. Я судорожно сглотнула и опустилась в кресло.
Жизнь снова делала крутой вираж. Я чувствовала это и доверилась судьбе. Я не могла оставаться в уютном коконе. Душа всё равно рано или поздно рванула бы вперёд. Какая разница – раньше или позже? Но это случилось бы.
Жила во мне какая-то непреодолимая тяга отдавать себя без остатка, помогать и сострадать. Я нуждалась во встряске, постоянном ощущении, что жизнь проходит не зря. Всё это зрело внутри и, наконец, от слов Ника обрело форму, вылепилось, как амфора в руках гончара. Странный домовой помог разобраться, и я не собиралась отступать и прятаться.
Я поднялась и в который раз посмотрела в окно. Город засыпал, убаюканный тихим ветром и скрипом деревьев. Огней становилось с каждой минутой всё меньше и меньше. Сон сковывал улицы, дома, дороги. Но кое-какие окна продолжали светиться, точно маяки, зажженные, чтобы корабли человеческих душ шли на этот свет и не разбивались о камни обыденности и равнодушия.
Я бесцельно бродила по дому, пытаясь разобраться в своих мечущихся мыслях. Рыжий Антон следовал за мной по пятам и тёрся об ноги. Он словно чувствовал моё волнение и тревогу перед неясным будущим. В конце концов, он уснул на коврике в прихожей, свернувшись пушистым тугим клубком. А я продолжала бродить.
Обессилев, я на цыпочках вошла в спальню. Прислушалась к мерному дыханию спящего Ника. Не знаю, что двигало мною, но, затаив дыхание, я неслышно проскользнула в комнату и, подойдя к невидимой кровати, кончиками пальцев с безотчетной нежностью провела по лицу домового. По тёплой и гладкой щеке. И этот жест, и теплота кожи Ника странным образом успокоили меня. «Всё будет хорошо», – мысленно, как заклинание, произнесла я и выскользнула вон.
Часть 2. Глава 10
С этого дня моя жизнь круто изменилась. Я забросила все дела, до смерти обидела Иноковых, отказавшись приходить в гости. После работы я стремглав мчалась домой, чтобы полностью прогрузиться в мир своего дара. Иногда я заскакивала в магазин, чтобы купить продукты, но эти посещения напоминали тайфун: я молниеносно сметала нужное и летела, словно растворяясь в воздухе.
Дома меня ждал Ник. Наверное, это может показаться смешным, но я вновь чувствовала себя маленькой девочкой, перед которой миг за мигом, слой за слоем, молекула за молекулой открывался сложный, многогранный, пугающий, но захватывающий мир фантазий, воплотившихся в реальность.