Поддавшись эмоциям, я обняла Ника за шею и подняла вверх лицо. Знала, что прошу поцелуя. Я хотела этого. И мне казалось, что нет ничего естественнее этого простого чувства.
А еще я точно знала, что это не зов плоти, изголодавшейся по мужской ласке, а голос души, сердца. Потребность единения с близким человеком, понятным тебе до молекулы, до атома.
Много неясного, тревожного, неизвестного таилось в этом человеке, что нежно, но крепко сжимал меня в объятиях, но эта тайна не казалась такой уж страшной. Важнее была аура взаимопонимания, что окружала нас, сплетая все противоречия в одно целое.
Я даже не удивилась, что впервые без сомнений подумала о домовом, как о человеке.
Мне не пришлось долго ждать. Горячие и неистовые губы жадно накрыли мой рот. Я закрыла глаза, боясь ослепнуть от вихря чувств, что фейерверком взорвался во мне.
Горела и плавилась под натиском нежной силы, превращаясь в раскаленную лаву.
Задыхалась и отвечала на поцелуй. Исследовала языком эти причудливые губы, покусывала их зубами. Но я была не одна в этом безумстве. Язык Ника, соперничая с моим, изучал мои уста – гладил, касался, сплетался, вытворял бог знает что.
Я чувствовала: его руки не прикасаются ко мне, и эта свобода радовала и тяготила одновременно. Я впечатывала своё тело все сильнее и сильнее в плоть домового. Мне хотелось стать невесомой дымкой, которая могла бы проникнуть внутрь невидимого соперника по страсти.
Руки, судорожно сцепленные на шее Ника, в какое-то мгновение ослабли, стали тяжелыми и медленно, словно нехотя, безвольно сползли по его плечам вниз. Задыхаясь, я на секунду оторвалась от тела Ника.
Сердце неистово грохотало в ушах захлебывающимися толчками. И в эту секунду ладони Ника нежно, мучительно и медленно провели снизу вверх по моим грудям. Соски, давно превратившиеся в каменные, точно доверчивые щенки, потерлись о чуткие пальцы. И даже толстый свитер не смог удержать эту ласку. Я выгнулась в спине, словно прося еще большего единения, и когда пальцы Ника заскользили по груди вниз, потрясающий силы оргазм охватил мое тело.
Я хрипло вскрикнула, до боли запрокинув голову назад. Я содрогалась, но не от холода – я уничтожающе быстро сгорала. Разум не мог справиться с силой чувств, что охватили меня в эти мгновения, и я медленно нырнула в мягкую бархатную темноту.
Часть 2. Глава 13
Очнулась я на диване, и, вспомнив, что со мной случилось, от всей души пожелала, чтобы это был сон. Но знала, что это не так. Кожа готова лопнуть от жара – неловко-то как… Невыносимо висеть в тишине, считая секунды жизни. Тихо позвала:
– Ник, где ты?
Шёпот показался громким и гулким, повторяющимся, будто в доме поселилось эхо.
– Я здесь, Маша.
Только в его голосе могут сочетаться спокойствие и нежность, твёрдость алмаза и трепет бабочкиных крыльев. Я смутилась ещё больше. Закрыла лицо руками, ощупывая пылающие щёки.
– Не надо стыдиться. Французы называют такое состояние маленькой смертью. Но это хорошая смерть – всего несколько прекрасных мгновений, а потом ты оживаешь, чтобы жить и ждать повторения чуда.
– Я даже не буду спрашивать, откуда ты это вычитал. Ничего себе чудо, – пробормотала не отрывая ладоней от лица. Не хотела, чтобы он видел меня. – Я хлопнулась в обморок. Со мной никогда такого не случалось.
– Рад, что я был первым.
Я опустила руки и села, выпрямившись.
– Не обольщайся, – сказала резко. Голос каркнул хрипло и некрасиво. – Что такое оргазм я знаю. И если думаешь, что я никогда его не испытывала, то ошибаешься. Я не девственница.
Не знаю, зачем я говорила это. Зачем произносила слова нарочито грубо. Может, чтобы спрятать поглубже собственную уязвимость?
– Если думаешь, что для меня это важно, то тоже ошибаешься.
Спокойный голос, но не бездушный, а сдержанный. Полный достоинства, что ли…