Отсюда неизбежно заключение: корабль принадлежал врагу, а его команда, в целости и сохранности, куда-то скрылась.
Лайминг решил поспешить и убраться подальше от места взрыва, пока неприятельские патрули не начали обшаривать всю округу. Возможно, ему на роду написано быть схваченным, но его дело – постараться оттянуть этот злосчастный день. Главное в жизни – еда, питье и жилище, причем самое главное – все-таки еда. Именно это обстоятельство несколько задержало его отступление. Зато теперь провианта ему хватит на несколько месяцев.
Но одно дело – иметь, совсем другое – сохранить. Во что бы то ни стало он должен найти тайник, к которому мог бы время от времени возвращаться – с уверенностью, что спрятанному добру ничего не грозит.
Он углубился в лес, широкими зигзагами двигаясь в поисках подходящего места для временного тайника. Видимость была отличной, поскольку местное светило поднялось высоко, а деревья не слишком мешали обзору.
Он искал тут и там, ворча про себя и награждая непристойными эпитетами тех, кто комплектовал снаряжение разведывательного корабля.
Будь у него лопатка, он давно уже выкопал бы тайник и припрятал свои вещички. Но лопата отсутствовала, а копать земли голыми руками было бы слишком долго.
В конце концов он наткнулся на что-то вроде пещеры между толстенными корявыми корнями огромного дерева. Далеко не лучший вариант, но выбирать не приходилось. К тому же он забрался в самую чашу, и это внушало надежду, что обнаружить тайник будет непросто. Немного подумав, он нашел тяжелый булыжник и изо всех сил швырнул его в пещеру. Оттуда не донеслось ни визга, ни воя, ни рычания. Пещера была пуста.
Еще час Лайминг потратил, чтобы перетащить сюда свой запас продуктов и тщательно его уложить. Себе он оставил лишь недельный паек. Когда дело было сделано, он замаскировал вход комьями земли и ветками. Теперь он был уверен, что даже полк вражеских солдат, прочесывая лес, навряд ли найдет его тайник.
Уложив недельный запас продовольствия в небольшой рюкзак и привязав к нему одеяло, Лайминг бистро зашагал к югу, придерживаясь опушки леса. Конкретного плана действий у него еще не было, но он понимал, что нужно поскорее смываться, пока не обнаружена воронка от взрыва и неприятельские патрули не начали прочесывать окрестности. Он сомневался, что поиски будут продолжаться дольше нескольких дней; после этого враги могут поверить в гибель экипажа.
С другой стороны, прошло довольно много времени, а розыски еще не начались. Такое длительное отсутствие интереса к его персоне удивляло Лайминга. Во всяком случае, решил он, вернуться за едой через неделю будет относительно безопасно.
Он шел уже три часа и проделал путь в десяток миль, когда наконец заметил первые признаки активности неприятеля. Он устало тащился между лесом и заросшим кустами торфяником, когда из-за горизонта появилась черная точка, стремительно выросла в размерах и беззвучно пронеслась над ним; через несколько секунд он услышал пронзительный визг.
Двигаясь на такой высоте и скорости, пилот вряд ли сумел его заметить, поэтому Лайминг спокойно стоял в тени дерева и наблюдал, как самолет промчался на север. Машина опять превратилась в крохотную точку, потом повернула и начала круговой облет местности. Насколько Лайминг мог судить, пилот все время кружил над местом взрыва.
Теперь сообщение о взрыве передадут куда-то в центр.
Обнаружив место катастрофы, самолет, естественно, дал радиограмму и начал барражировать над ним. Когда на базе, выславшей машину, получат сообщение о потерпевшем аварию корабле, начнется большой переполох; возможно, местное начальство примет его на свой счет и начнет выяснять, откуда он тут взялся. Если повезет, этот процесс займет некоторое время – пока им не станет ясно, что они имеют дело с чужим судном, скорее всего – вражеским, которое забралось в далекий тыл Сообщества.
В любом случае, теперь они примутся искать уцелевший экипаж с особым рвением, Лайминг решил, что настала пора углубиться в лес, под прикрытие деревьев. Правда, идти придется медленнее, зато там его будет труднее обнаружить. В путешествии по лесу таились две опасности, но с обеими приходилось мириться за неимением лучшего.