Онъ — холостякъ, испоконъ вѣка имѣлъ наклонность къ холостой жизни, и въ домѣ нѣтъ ни одной женщины. Внѣшнимъ образомъ онъ застегивается, — чего требуетъ его положеніе, — но въ болѣе существенныхъ и интимныхъ пунктахъ своего туалета, въ дѣлѣ помочей, напримѣръ, все еще обращается къ бичевкамъ. Въ занятіи своемъ онъ не обнаруживаетъ большой предпріимчивости, но въ заведеніи его царитъ величайшій декорумъ. Движенія хозяина медленны, и онъ частенько задумывается. Въ деревнѣ ему приписываютъ большой умъ и самую почтенную скаредность, а относительно знанія дорогъ въ южной Англіи онъ заткнетъ за поясъ самого Кобета.
Въ воскресенье, по утрамъ, каждое воскресенье круглый годъ, пока онъ запертъ отъ внѣшняго міра, и каждый вечеръ, послѣ десяти часовъ, онъ уходить въ свою маленькую гостиную, неся съ собою стаканъ джина слегка разбавленнаго водой, ставитъ его на столъ, запираетъ дверь, задергиваетъ шторы и даже заглядываетъ подъ столъ. Затѣмъ, убѣдившись въ своемъ полномъ одиночествѣ, отпираетъ шкафъ, ящикъ въ шкафу и отдѣленіе этого ящика и вынимаетъ оттуда три тома въ коричневыхъ кожаныхъ переплетахъ, которые и выкладываетъ торжественно на середину стола. Переплеты истрепаны и подернуты зеленой плѣсенью, такъ какъ книги однажды ночевали въ канавѣ; нѣкоторыя страницы совсѣмъ смыла грязная мода. Хозяинъ садятся и кресло и медленно набиваетъ длинную глиняную трубку, пожирая глазами книги. Потомъ онъ тянетъ къ себѣ одну изъ нихъ, открываетъ ее и глубокомысленно перевертываетъ страницы то съ начала, то съ конца.
Брови его сдвинуты, и губы усиленно двигаются.
— Шесть, маленькое два повыше, крестикъ… и закорючка. Ну, и голова же была, нечего сказать!
Черезъ нѣкоторое время вниманіе его ослабѣваетъ, онъ откидывается на спинку кресла и щурится сквозь дымъ въ глубину комнаты, на невидимые простому глазу предметы.
— Сколько тайнъ, — говорить онъ, — сколько самыхъ диковинныхъ таймъ! Стоитъ мнѣ одолѣть ихъ, и… Господи ты Боже мой! Я бы не такъ, какъ онъ… А просто бы…
Онъ затягивается трубкой и погружается въ мечты или, вѣрнѣе, въ единую, чудесную мечту всей его жизни. И, несмотря на всѣ непрестанныя усилія Кемпа, ни одно человѣческое существо, кромѣ хозяина, не знаетъ, гдѣ эти книги съ сокрытою въ нихъ тайною невидимости и множествомъ другихъ удивительныхъ тайнъ.
И никто этого не узнаетъ до самой его смерти.
КОНЕЦЪ.
1897