— Чачингорри, — уточнила Амайя, — типичный для этих мест десерт.
— На теле Карлы Хуарте не было обнаружено никаких пирожных. Тем не менее, инспектор, как вы и предвидели, осмотрев еще раз ее одежду, мы обнаружили следы сахара и муки, подобных тем, из которых было изготовлено пирожное, найденное на теле Айнои Элизасу.
— Возможно, девушка ела пирожное на десерт, и крошки остались на одежде, — предположил Хонан.
— Во всяком случае, дома она этого не делала, — сообщил Монтес. — Я это выяснил.
— Этого недостаточно, чтобы объединить эти убийства в одно дело, — заявила Амайя, бросая на стол ручку.
— Я думаю, у нас есть то, что вам необходимо, инспектор, — снова заговорил Сан-Мартин, заговорщически подмигнув своему помощнику.
— Чего же вы ждете, доктор Сан-Мартин, — воскликнула Амайя, вставая со стула.
— Меня, — ответил, входя в зал, комиссар. — Прошу вас, не вставайте. Доктор Сан-Мартин, расскажите им то, что вы сообщили мне.
Помощник доктора приколол на доску график с различными цветными линиями и цифровыми шкалами, явно представляющий собой какой-то сравнительный анализ. Сан-Мартин поднялся из-за стола и заговорил уверенным голосом человека, привыкшего к категоричности и определенности.
— Проведенная нами экспертиза позволяет утверждать, что обрывки бечевки, посредством которых были совершены эти убийства, являются идентичными. Хотя это и не является решающим доказательством. Речь идет об упаковочной бечевке, широко используемой в сельском хозяйстве, на стройке и в оптовой торговле. Она производится в Испании и продается в магазинах хозтоваров и крупных магазинах типа «Сделай сам» вроде Аки или Лерой Мерлин. — После этих слов доктор сделал довольно театральную паузу, улыбнулся и продолжал, посмотрев вначале на комиссара, а затем на Амайю. — Совершенно определенным является то, что оба обрывка были отрезаны от одного рулона.
Доктор продемонстрировал собравшимся полицейским фотографии высокого разрешения, на которых были изображены два обрывка одного куска бечевки, идеально совпадающие в месте разреза. Амайя медленно села, не сводя глаз с фотографий.
— Мы имеем дело с серийным убийцей, — прошептала она.
Гул сдержанного оживления пробежал по залу. Но голоса, звучавшие все громче, мгновенно стихли, когда слово взял комиссар.
— Инспектор Саласар, я слышал, что вы из Элисондо. Это так?
— Да, сеньор, там живут все мои родственники.
— Я думаю, что знание местности и некоторые аспекты этого дела в сочетании с вашей подготовкой и опытом говорят за то, чтобы именно вы возглавили это расследование. Кроме того, нам могут очень пригодиться ваше обучение в Квантико и практика в ФБР. Похоже, мы столкнулись с серийным убийцей, а в Штатах вы очень серьезно работали с лучшими в этой области специалистами. Методы составления психологического профиля, прецеденты… Одним словом, вы теперь начальство. Вам будет оказана вся необходимая помощь как здесь, так и в Элисондо.
Комиссар попрощался с подчиненными кивком головы и вышел из зала.
— Поздравляю, шеф, — произнес Хонан, протягивая Амайе руку и улыбаясь до ушей.
— Примите мои поздравления, инспектор Саласар, — присоединился к нему Сан-Мартин.
От Амайи не ускользнуло недовольство на лице Монтеса, который молча смотрел на нее, пока остальные полицейские подходили к ней, чтобы поздравить ее с назначением. Она как могла уворачивалась от дружеских похлопываний по спине.
— Выезжаем в Элисондо завтра утром. Я хочу присутствовать на отпевании и похоронах Айнои Элизасу. Как вам уже известно, у меня там родственники, так что я останусь там. А вы, — продолжала она, обращаясь к своей группе, — можете ездить туда каждый день, пока будет идти расследование. Это всего пятьдесят километров, и дорога хорошая.
Прежде чем выйти из зала, Монтес подошел к Амайе и с нескрываемым раздражением в голосе произнес:
— У меня только один вопрос: мне теперь называть вас шефом?
— Фермин, это смешно, речь идет о временном назначении и…
— Не усердствуйте, шеф. Я услышал комиссара, и я в вашем полном распоряжении, — произнес Монтес, вскинул руку к виску, пародируя военное приветствие, и вышел из зала.
5
Она в задумчивости шла по улицам старой Памплоны, постепенно приближаясь к своему дому, старому, но хорошо отреставрированному зданию на улице Меркадерес. В тридцатые годы в нем находилась фабрика зонтиков, и на стене до сих пор сохранился рекламный щит фабрики зонтиков Изагирре: «Качество и престиж у вас в руках». Джеймс утверждал, что выбрал этот дом исключительно из-за просторной и хорошо освещенной мастерской, идеально подходившей на роль студии скульптора. Но Амайя знала, что ее муж приобрел этот дом, расположенный на пути гона быков, по той же причине, которая привела его в Памплону. Как и тысячи других североамериканцев, он испытывал необузданную страсть к Сан-Фермину, Хемингуэю и этому городу, страсть, которая казалась Амайе почти инфантильной и которая оживала в его груди каждый год, как только начинался праздник.[5] К радости Амайи Джеймс не бегал от быков, но ежедневно проходил все восемьсот пятьдесят метров их пути, начиная от загонов Санто-Доминго, запоминая каждый поворот, каждое препятствие, каждый камень брусчатки до самой площади. Она обожала улыбку, появлявшуюся на его лице каждый год, когда приближалась фиеста. На свет божий извлекался чемодан с белой одеждой, и непременно приобретался очередной шарф, несмотря на то что у Джеймса скопилось не менее сотни этих шарфов. Когда она с ним познакомилась, он уже пару лет жил в Памплоне, в чудесной квартире в центре города и снимал студию возле самой ратуши. Когда они решили пожениться, Джеймс привел ее посмотреть на дом на улице Меркадерес, и он ей очень понравился, хотя и показался чересчур большим и дорогим. Это не составляло проблемы для Джеймса, который уже начинал обретать определенный авторитет в художественной среде, а кроме того, был родом из богатой семьи. Его родители владели фабрикой по изготовлению спецодежды, производимой по передовым технологиям. Они купили дом. Джеймс в бывшей мастерской оборудовал студию. Они решили завести детей, как только Амайя станет инспектором отдела по расследованию убийств.
5
Фиеста в Памплоне, которая проводится ежегодно уже больше восьми столетий и длится одну неделю — с 6 по 14 июля. Хемингуэй, впервые попавший на Сан-Фермин в 1923 году, проникся атмосферой фестиваля и регулярно посещал его до 1959 года. Фиеста вдохновила Эрнеста Хемингуэя на создание романа «И восходит солнце», благодаря которому о празднике Сан-Фермин узнал весь мир. Знаменит Сан-Фермин, прежде всего, благодаря энсьерро — бегом от двенадцати разъяренных быков.