По настойчивому приглашению мамы и папы в прошедшую среду мы съездили к ним в гости, так что, по-видимому, для моих родных у нас официально серьёзные отношения. Тимофей предсказуемо всех обаял, и про меня порой даже забывали, с упоением слушая рассказы парня. Но это лишь радовало, ведь помогло избежать многих неудобных вопросов. Кстати, по учёбе я быстро догнала весь пропущенный материал и снова, как и прежде, шагала в ногу со всей остальной группой, морально готовясь к устрашающей защите диплома. И это ещё не все новости! Произошли кое-какие поистине замечательные изменения: Саша и Клим переехали на соседнюю улицу. Ну, то есть пока приехали сами, но уже на днях ожидали доставку всех своих вещей. Это произошло так быстро! Что одного, что другого ничего не держало на прежнем месте. Клим давно задумывался о том, чтобы уехать из Кисмет, ведь эта мечта была с ним чуть ли не с детства, если вспомнить рассказ Тима о непростой жизни подростка. По приезду Клим снял в аренду помещение под спортзал и уже вовсю готовился к ремонту, а Саша ему всячески помогала и поддерживала во всех начинаниях. Так что эта колоритная парочка теперь частенько захаживала к нам в гости, как, собственно, и Карина с Илаем. Но если я и подруга были близки всегда, то отношения Тима и Илая круто изменились – они стали на уровень выше, если можно так выразиться. Теперь ангел относился к другу с должным уважением, не пытаясь больше его воспитывать и направлять. После примирения Кари и Илая в придуманный мной день рождения Тимофея они практически не расставались. Подруга стойко пережила всё то, что на неё навалилось. Конечно, я ещё не раз отвечала на её уточняющие вопросы о Падших, но в целом девушка держалась молодцом и довольно быстро смирилась с происходящим.
Что касается моих странных снов – всего однажды мне приснилась Аида, в инородном, несвойственном ей образе. Я наблюдала со стороны, как сломленная женщина одиноко брела по парку в сильный ливень и без зонта. Последнее, что я запомнила, как её чёрные, точно смола, слёзы стекали по щекам и вместе с каплями дождя падали под ноги. Больше сны не говорили со мной, как это бывало прежде. Но, признаться, некоторые страхи преследовали меня до сих пор. Как только я попадала в местность, богатую зеленью и деревьями, мне казалось, что среди тёмных стволов мелькает до боли знакомая красноволосая макушка. Елена даже после гибели не могла оставить меня в покое.
Сегодня выходной день – суббота. Полдень.
Тимофей вместе с Климом возился на заднем дворе: парни готовили к постройке настоящий небольшой гостевой домик для Падших. Он сооружался для тех, кто запутался и сбился с пути, кому необходим наставник и покровитель. Впрочем, теперь в нашем доме частенько стали появляться новые лица, которые обращались за помощью к Истинному. Кто-то вляпался в неприятности, у кого-то возникло желание наложить на себя руки, а также были и те, кто просто хотел познакомиться с ранее мифическим существом. Истинный стал большим авторитетом среди своих собратьев.
Я же посвятила выходной день обычной человеческой рутине – уборке дома. Всё постирала, погладила и приготовила поесть. Раскладывая чистые вещи по полкам шкафа и ящикам комода, я наткнулась на белый конверт, о котором напрочь забыла. Тот самый, что передал мне Феликс в день нашего отъезда из Кисмет. Который, надо признать, я совсем не горела желанием распечатывать. Зачем вообще Аиде что-то мне писать?! Не могу сказать, что я ненавидела злую блондинку, наверное, я уже пережила и отпустила всё то, что она натворила. Конечно, не хотелось бы лукавить, ведь это по большей части потому, что всё обошлось малой кровью и никто из моих близких серьёзно не пострадал. Однако дома тема обсуждения под кодовым названием «Аида» была закрыта на сто замков. Тимофей негласно, но убедительно дал понять, что какие-либо разговоры о ней ему не нужны. Возможно, пока что. Ну а как иначе?! Чтобы пережить непринятие, ультиматумы и в конечном счёте предательство, нужно время. Много времени. А пока одно лишь упоминание её имени делало Тиму больно.
Покрутив в руках шершавую бумажку, я выдохнула и решилась. Аккуратно присев на край кровати, я выудила письмо из конверта и развернула лист. Глаза сами побежали по буквам, выведенным ровным каллиграфическим почерком.
«Николь.
Если ты сейчас это читаешь, я сразу хочу поблагодарить тебя за твоё милосердие. Я прекрасно понимаю, мне нет веры – я не заслуживаю этого. И ты наверняка не ждёшь от этого письма ничего хорошего. Впрочем, это в моём стиле, чего уж лукавить.