Им без меня будет лучше. Всем без меня будет лучше.
Надеюсь, тебе и Тимофею когда-нибудь хватит сил простить меня.
Прощайте.
Аида».
Видя письмо, выведенное красивым почерком, со съехавшими строками и расплывшимися словами от капелек влаги, сердце сжалось в комок. Я же не бесчувственное создание. Никогда не испытывала такую гамму смешанных эмоций. Я небеспричинно не любила Аиду, однако вместе с тем не понимала, что было бы со мной, если бы этот путь прошла я. Смогла бы я вообще верить в людей?! В их доброту?! История Фиолы – это настоящие пособие на тему «В тихом омуте черти водятся».
При всей антипатии прочитанное сильно задело меня. Слова «мой сын», «прости», «любовь к Элли» – это то, что никак не ожидаешь услышать от Аиды. Сердце-то чего вдруг ускорило темп, забегая вперёд мозга?! Не понимаю. Это слишком жестоко. Узнать, что человек признал ошибки, раскаялся, но уже сам себя наказал, лишив общения с близкими. И что мне с этой информацией делать?! Не хочу признавать, говоря об Аиде, но ведь все оступаются. Без исключения! Кто-то по мелочи, а кто-то садится в лужу с головой. Но это не повод убегать от ответственности за свои действия.
Я поднялась на ноги и раздражённо бросила письмо на кровать, словно оно жгло кожу рук. Замерев в метре, ещё раз взглянув на него, я подошла к окну и прикусила губу. Во дворе, как и прежде, работали парни. Тимофей искал какой-то инструмент, перебирая железки на столе у дерева, когда вдруг приметил меня за стеклом. Лицо ангела тут же преобразилось: он расплылся в широкой счастливой улыбке, излучая взглядом безграничное тепло. Моё тело изнутри моментально согрелось чем-то невероятно ласковым и нежным. Господи, я так люблю его! За него, не задумываясь, пойду и в огонь, и в воду. Ответив тем же: мягкой улыбкой, я слегка помахала рукой, и брюнет, подняв дрель и несколько насадок, удалился в гостевой домик.
«Я не могу оставить всё как есть», – назойливо жужжало в голове, ведь я помнила слёзы Аиды из своего сна и теперь понимала, почему они такие чёрные. Она страдала – я это чувствовала.
Тимофей не станет читать письмо, даже предлагать бессмысленно. До этого момента ещё далеко. Но понимание того, что со всем этим необходимо что-то делать, не покидало меня. Почему от одной мысли о том, что кому-то плохо, даже по собственной вине, меня всегда выворачивало от необходимости что-либо предпринять?! Кулаки сжались в решительности, и я быстрым шагом прошла к тумбочке, беря свой сотовый. Один человек точно бы мог мне помочь, осталось набраться наглости его об этом попросить. Набрав лёгким касанием подушечек пальцев номер из папки «Друзья», я зачем-то вернулась к окошку, нервно поглаживая шероховатую ткань шторы и высматривая любимого парня.
– Алло! – раздалось на другом конце провода.
– Эм, Гектор! Привет. Это я, – начала разговор я ужасно глупо, будто парень не знал, кто ему звонит. – У меня к тебе дело.
Парень откликнулся сразу:
– Выкладывай.
Я посмотрела на Тимофея, таскающего что-то на себе, и быстро выпалила, пока не растеряла уверенность:
– Помоги мне найти одного Падшего ангела.
«Я верну Аиду в семью», – железно решила я.
Глава 42. Случайности не случайны
Я дрожу?
В растерянности раскрыв глаза, я наскоро стянула с лица мешающую маску для сна, вынула наушники из ушей и поняла, что нас ощутимо трясёт. Рефлекторно схватившись за лежащую на подлокотнике руку Тима, я уставилась в иллюминатор.
– Не паникуй, – вкрадчиво произнёс парень, и я в ужасе обернулась на соседнее кресло. – Это всего лишь турбулентность.
Это не помогло. Я крепко схватилась обеими руками за предплечье Тимофея, испуганно повысив голос:
– Ты не можешь знать точно!
Тимофей усмехнулся и, кинув взгляд на проход и убедившись, что он пуст, сверкнул нежно-голубым пламенем глаз, смотря на меня в упор.
– Но я знаю, – коротко ответил брюнет и прижал к себе, ласково поглаживая по голове, а потом добавил: – По громкоговорителю объявляли. Те, кто был не в наушниках – слышали.
Конечно же, мне захотелось возмутиться, но я быстро передумала. Слишком уютно и комфортно мне стало в объятиях парня.
К моему огромному облегчению, Тим оказался прав, и через несколько минут полёт вновь стал ровным и спокойным. А ведь я вроде не трусиха, но летать мне никогда не нравилось. Ещё ребенком однажды я сильно испугалась самолётов и с тех пор ни разу в них не садилась.