– Что-то я ни разу вас здесь не видела.
Тимофей опустил голову:
– Всё верно… и я этим не горжусь.
Получив порцию сожаления, молодая женщина удовлетворила свою потребность и пошла-таки нам навстречу.
– Ладно, – строго отрезала она. – Комната 217, четвёртый этаж.
– Спасибо большое, – поблагодарил Тим, и мы поспешили скрыться за поворотом в коридоре.
Наблюдая, как над дверями лифта загораются цифры этажей, я вспомнила очень давний, под многолетним слоем пыли рассказ Карины о её небольшом путешествии в Диснейленд. По её словам, подруга, будучи подростком, посетила настоящий особняк с приведениями! Ну то есть аттракцион такой. На меня это произвело неизгладимое впечатление, как сейчас помню – я представляла в ярких картинках это мрачное путешествие. По сути, это загадочный дом, населённый девятьсот девяносто девятью различными чудовищами, которые вызывали неподдельный страх и вселяли невообразимый ужас. Это и призраки с зомби, и скелеты с монстрами. Точно котлован из ада, но адаптированный для детей. Но больше всего мне запомнилась история про таинственный лифт – лифт-галерею. Попадая в него, двери тут же захлопывались, и люди оказывались замурованными, как в ловушке. Тогда устройство со скрипом и в сопровождении хриплого нагнетающего голоса опускалось вниз. Посетители могли наблюдать, как квадратные портреты, развешанные на стенах, вытягивались и становились прямоугольными. И как только лифт останавливался, а картины уже полностью продемонстрировали свою трансформацию, зловеще потухал свет. И вот тогда наверху можно было разглядеть подвешенный к потолку скелет. Жутковато, однако. И теперь любой лифт ассоциировался у меня с этим щекочущим нервы аттракционом. Вот что значит детская впечатлительность.
В ожидании, пока кабина спустится на первый этаж, я обратилась к парню:
– Почему он вообще попал сюда? – я говорила о Генри. – У него не осталось родных?
Брюнет понуро покачал головой.
– Не осталось. Пять лет назад у него упало зрение, он видит совсем маленький процент. И сам бы не справился.
Я только охнула.
Мне стало безумно жаль мужчину. Столько трагедии в жизни хорошего человека…
– А София, – запнулась я, и Тимофей туманным взором уставился на меня, – если я не путаю?! Его дочка. Она выздоровела?
Парень отвернулся, но я видела, как заиграли желваки на мужественных скулах. Ответ звучал мрачно:
– Она умерла через полгода, после взрыва на заводе.
Так вот почему он так расстроился при упоминании её имени. Он не дал погибнуть отцу Софии, но это её не спасло. К сожалению.
– Ужасно, – мой лоб наморщился от мысли о бедной девочке. – Сколько ей было?
Тимофей задержал на мне изучающий взгляд и глухо бросил:
– Восемнадцать.
Чувствуя лишний эмоциональный накал, я аккуратно протянула руку и дотронулась до ладони Тима. Он тут же сжал её в ответ, не поднимая на меня глаз.
Двери лифта открылись, и оттуда, громко разговаривая, вывалила толпа людей. Вежливо всех пропустив, мы прошли внутрь и нажали на четвёртый этаж, как подсказала женщина у стойки. Тимофей, погружённый в себя, внезапно развернулся ко мне и, надавив на кнопку с надписью «стоп», быстро выпалил:
– Если не хочешь, не иди.
Кабина подъёмника дрогнула и замерла. Я оторопела, скользнув глазами по сторонам:
– Что?! С чего ты взял, что я не хочу?
Брюнет запустил пальцы в короткие волосы, отрывисто задышав.
– Просто это всё так сложно, – посетовал парень.
Вовсе не ожидая, что Тимофей мог так разнервничаться, я изрядно растерялась.
– Ты что-то чувствуешь? Что-то плохое? – предположила я, но парень всего лишь неопределённо пожал плечами. – Тима, – я положила руку на крепкую грудь. Его куртка была расстёгнута, и под моей ладонью спешно билось сердце. – Ты чего? Всё хорошо, слышишь? Мне не важно, что произойдёт или если что-то пойдёт не так. Я всё равно буду с тобой.
Встав на цыпочки, потянув за воротник к себе, я крепко обняла Тима, ощущая каждый напряжённый удар в его груди. Недоумение от его эмоционального всплеска заломило морщинку между моими бровями.
– Я с тобой, – повторила я шёпотом, ласково поглаживая литую спину, – всегда буду с тобой, что бы ни случилось. Неужели ты этого ещё не понял?
Брюнет закрыл глаза, прижался горячими губами к моему виску и, успокоившись, снова нажал на кнопку. Лифт, моментально отреагировав, через пару секунд открыл двери: мы очутились на четвёртом этаже. Тимофей шёл впереди, разнося звук гулких шагов по пустынному коридору, я следом, пока брюнет не остановился у комнаты с номером 217. Мы быстренько стянули с себя верхнюю одежду и накинули её на вешалку-стойку. Ещё секунда замешательства, и Тим, собрав по закромам растерявшуюся решительность, коротко постучал в дверь.